Posted 24 января 2005,, 21:00
Published 24 января 2005,, 21:00
Modified 8 марта, 09:31
Updated 8 марта, 09:31
«Здесь любят лечиться»
На стадионе небольшого прибрежного городка Тангола, где до цунами в будни шумел базар, а по выходным устраивались праздники, теперь стоят палатки российских медиков. Прием больных начинается в 8 утра, но люди приходят сюда гораздо раньше, чтобы занять очередь. Обычная простуда, бронхит и пневмония – вот главные последствия цунами, вызванные переохлаждением, которые приходится теперь лечить нашим докторам. И хотя экстренной помощи почти не требуется, проблем хватает. За первые три дня российский госпиталь отряда «Центроспас» МЧС России принял более 600 человек. Сюда идут и со старыми болячками – с хроническими заболеваниями, обострение которых вызвал стресс.
«Приходится заниматься всем подряд: фурункулы, отиты, остеохондроз, – говорит травматолог Сергей Созинов. – У кого-то подскочило давление, у кого-то неправильно сросся перелом. Одним словом, цунами давно кончилось, а проблемы только начались».
Аэромобильный госпиталь отряда «Центроспас» МЧС России – это универсальный «конструктор» весом в 25 тонн, который собирается вручную. Состоящая из пневмокаркасных модулей и специальной кевларовой ткани, эта походная больница в воде не тонет и в огне не горит. В зависимости от ситуации госпиталь можно развернуть где угодно – и на пожарищах, и на болотах. Два операционных отделения, диагностически-консультативный корпус, где берут анализы, делают рентген и УЗИ. Приемная палата, блок интенсивной терапии и жизнеобеспечения. Есть даже лаборатория, которая очищает и тестирует воду по 42 параметрам. Работают душ и походная кухня.
«Наш госпиталь базируется в подмосковном Жуковском и все время находится в состоянии полной готовности, – говорит главный врач отряда Игорь Якиревич. – Уже через три часа после сигнала мы можем вылететь в любую точку земного шара. Конечно, модульная система госпиталя отличается от стационарной, но мы привыкли к дефициту времени и бытовому дискомфорту. Ведь мы работали везде: и в Афганистане, и в Ираке, и в Чечне, и в Косово, и в Беслане. Здесь не легче и не сложнее. Просто у каждого региона своя специфика. Например, в Афгане сложность заключалась в том, что страна долго воевала и там не было даже элементарных антибиотиков, а женщины после многолетнего правления талибов не хотели раздеваться перед мужчиной-врачом. На Шри-Ланке в этом плане все гораздо проще и цивилизованней. Ланкийцы любят лечиться, регулярно ходят к докторам, проходят диспансеризацию. Зато возникают другие трудности».
Главная проблема здесь – климат. Тропический, жаркий, влажный. Уже с утра солнце палит нещадно, в палатках госпиталя жарко и душно, не спасают ни кондиционеры, ни вентиляторы. Ровно в полдень у врачей перерыв на обед и четыре часа на отдых. В это время жара становится удушающей, температура поднимается до плюс 38, и находиться на солнце просто невозможно. Закипают мозги, «виснет» аппаратура. Жара спадает только к вечеру, но тут же моментально темнеет. Солнце садится за каких-то десять минут, погружая город в непроглядную темень. В 8 вечера приемный день заканчивается, и до утра на дежурстве в госпитале остаются несколько человек – ночная смена.
Еще одна сложность – языковой барьер. В первые два дня работы госпиталя на три бригады хирургов, трех инфекционистов, двух детских врачей, четырех анестезиологов, пятерых сестер и трех фельдшеров-спасателей приходился всего один переводчик с сингальского на русский. Несмотря на то что на Шри-Ланке наряду с сингальским и тамильским третьим государственным языком считается английский, в провинции его практически никто не знает. И нашим докторам приходилось буквально объясняться на пальцах. Спустя два дня приехали еще трое ланкийских врачей, которые учились в России. Они закрыли на время свои частные клиники, которые находятся в другой части острова, чтобы работать в российском госпитале в качестве переводчиков. Однако эта помощь пока капля в море.
«Ланкийцы приходят к нам не только, чтобы получить медицинскую помощь, – говорит Якиревич. – Они хотят выговориться, не держать беду в себе. Но из-за языковых сложностей сделать это практически невозможно».
Особый фактор риска – опасность возникновения на острове эпидемии. Эти места и раньше были на особом контроле у эпидемиологов – о холере и малярии на юго-востоке Шри-Ланки знают не понаслышке. После мощной океанской волны, залившей прибрежные районы Цейлона на несколько километров в глубь острова, погибли почти все деревья и растительность. Самыми живучими и единственными уцелевшими оказались кокосовые пальмы. На месте многих жилых поселков и парков теперь образовались болота. Кое-где уже «зацвели» берега, а это значит, что вскоре начнут размножаться москитные комары.
«На Шри-Ланке может начаться вирусно-геморологическая лихорадка Денге, – говорит профессор-инфекционист Московской медицинской академии им. Сеченова Александр Еровиченков. – Высокая температура, поражение сосудов, печени, почек. Летальность до 30 процентов. Чтобы избежать этого, надо как-то осушать болотистую местность, вывозить из прибрежных районов людей. Пока же эпидемиологическая ситуация на острове оценивается нами как удовлетворительная. Но, как говорится, поживем – увидим».
В Шри-Ланке на месте разрушенных рыбацких деревень построят советские колхозы