Posted 23 октября 2003,, 20:00

Published 23 октября 2003,, 20:00

Modified 8 марта, 09:42

Updated 8 марта, 09:42

Экскурсия на автозаке

Экскурсия на автозаке

23 октября 2003, 20:00
Сегодня вечером в Москве в Олимпийской деревне умело поставленный пиар отпразднует свою победу на финальном концерте всероссийского конкурса песни среди осужденных «Калина Красная». Сыграв на чувстве сострадания к каторжанам, Главное управление исполнения наказаний Минюста РФ принародно освободит нескольких «артистов»

Песня «Белые ночи пермских лагерей» на фоне благопристойного репертуара финалистов звучит, как оплеуха. Но высокопоставленные представители Минюста ее будут вынуждены стерпеть. Таковы правила этой игры. «…И зоны, и бесконечные шмоны, и бестолковый конвой» – эту строчку выплевывает в зал со сцены Владимир Волжский, он же Петров, отбывающий срок в Чувашии.

И какая-то виноватая улыбка появляется на лице майора, обеспечивающего охрану. Он тоже конвойный на этом концерте. И остальные ребята из спецназа в камуфлированной форме, которые с раннего утра до позднего вечера обеспечивают охрану устроителям концерта, тоже конвойные. Тут же срабатывает защитный рефлекс: «Это не про нас, это про другой конвой», – говорит мне лейтенант. С одной стороны, ему неудобно, с другой – смешно, ведь завтра эти слова услышат чины и повыше. И будут радостно хлопать, вместе с остальным залом.

Каждый номер прогоняется по два раза. Сначала «артист» просто поет песню. Потом повторяет все заново, но уже «с выходом». Паренек, объявляющий выход на сцену Елены Козловой, неожиданно ошибается: «Давайте повторим еще раз. Вас приводят…»

В зале раздается смех. Понимая оплошность, он поправляется: «Вы выходите».

Но атмосфера нарушена. Светловолосая 23-летняя девчонка, мечтавшая когда-то стать фотомоделью, вовсе не звезда, а осужденная по ст. 158 УК РФ. И там, за кулисами, ее ждет конвой.

А устроители все твердят газетчикам о гуманизме и великодушии: «Им дали понять, что они нужны на воле, что можно жить по-другому», – говорит один из организаторов, Людмила Качалова.

Да они поняли, да они поверили. Но что дальше?

«Четверых освободят, – говорит Качалова. – Кто это будет, увидите сами завтра. Фамилий не скажу, но все будет по закону».

Зачем тогда устраивать такую показуху из освобождения, которое, оказывается, положено осужденному по закону, не отвечает никто.

Зато о благотворительности твердят все.

«Билеты не поступали в продажу. А ведь были даже предложения приобрести место в зале за 2000 долларов. Но мы на это не пошли, – говорит одна из устроительниц, прося не называть ее имени. – Мы не хотим, чтобы про нас говорили, что мы зарабатываем на этом деньги».

Но ведь эти деньги как раз и можно было пустить на благотворительность. Никаких объяснений. Только рассказы про гуманизм.

«Эти артисты увидели Москву», – говорит сотрудница ГУИН.

«А их что, на экскурсию возили?» – наивно интересуюсь я.

«Нет».

Наверное, Москва из окна автозака выглядит красиво. Но сотрудница этого не знает. Ее не катали по столице на автозаке.



"