Posted 23 августа 2015,, 21:00
Published 23 августа 2015,, 21:00
Modified 8 марта, 03:29
Updated 8 марта, 03:29
Член профсоюза «Учитель» Всеволод Луховицкий
– Всеволод Владимирович, на ваш взгляд, есть ли необходимость вводить для учителей систему должностей?
– Для начала стоит уточнить, для кого это необходимо – для учителей, для детей и их родителей или для Министерства образования, поскольку здесь могут быть совершенно разные ответы. Понятно, что для детей и их родителей какая бы то ни было градация абсолютно бесполезна. Даже когда родители подыскивают школу для своего ребенка, они никогда не интересуются, много ли там учителей высшей квалификации. Они интересуются в зависимости от своих потребностей тем, насколько глубоко человек знает предмет, как он общается с детьми, какие проводит внеклассные мероприятия, занимается ли наукой и так далее. Но я не могу представить себе родителей, которые рассказывают друг другу, мол, у нас учитель первой категории, а у вас обычный, поэтому наш педагог лучше.
– А что такая градация может дать учителям?
– Для учителей деление на разряды имело смысл при существовании единой тарифной сетки, то есть до введения новой системы оплаты труда. Тогда каждая его квалификация обозначала, с одной стороны, увеличение его дохода, а с другой, что увеличение зарплаты никак не отразится (в сторону уменьшения) на зарплатах коллег. Был фонд оплаты труда, «наполненность» которого гарантировало, условно говоря, государство. Сейчас даже существующие первая и высшая категории бессмысленны. Если я был обычным учителем, а стал учителем первой категории и хочу получать больше денег, то я все равно забираю их из общего «котла». А забирая себе деньги, я снижаю зарплаты своим коллегам. Более того, ситуация, когда, например, в школе вместо одного-двух учителей высшей категории становится 30, приводит к тому, что заработок этих трех десятков высококвалифицированных педагогов падает. Педагоги в школе, где всем учителям присваивается высшая категория, все равно будут получать столько же, сколько получают в другой школе учителя, эту самую категорию не имеющие вообще.
– Получается, учителя могут инициативе и не обрадоваться?
– Сейчас категории имеют значение только для тех учителей, которые поддались на агитацию Министерства образования и думают исключительно о себе. Из этих соображений любая дифференциация учителей, безусловно, отрицательно сказывается на работе коллектива в целом. Когда учитель вынужден смотреть на коллегу как на того, кто может отобрать у него кусок зарплаты, это всегда плохо. Поэтому придуманные новые категории либо не будут значить ничего, если не будут связаны с зарплатой, либо будут еще больше дифференцировать учителей. А для учительства в целом я считаю это отрицательным моментом. Не говоря о том, что получение таких категорий неизбежно будет связано с дополнительной бюрократической работой. Вот как доказать, что я не ассистент, а наставник? Ведь в качестве доказательств принимаются в расчет только количественные показатели (сколько отличников выпустил, сколько победителей олимпиад и так далее), поскольку нельзя качественно доказать, что я лучше другого.
– Получается, какой-то резон вводить систему должностей видят только в Министерстве образования?
– Для Минобразования это, безусловно, очень разумная и удобная система. Учителям вместо того, чтобы думать об эффективном контракте (согласно задумке Министерства труда и соцразвития, он должен связать зарплату учителей с эффективностью и качеством их работы. – «НИ»), который нам с 1 сентября попытаются навязать, о том, как отбиться от ужесточения, связанного с новой системой оплаты труда, предлагают купиться на идею о градации: забудь обо всех и думай, как тебе, расталкивая других локтями, стать учителем-наставником. Это очень умно.
– Министерство образования аргументирует необходимость введения системы должностей для учителей тем, что это поможет их карьерному росту. Поможет ли?
– У учителя не должно и не может быть никакого карьерного роста. Его единственная карьера – это хорошо учить. В учителя идут, как правило, люди, которые не нацелены на какой-то карьерный формальный рост. Мой карьерный рост заключается в том, что, например, по моим методическим пособиям работает какое-то количество учителей в разных регионах. И мне для этого совершенно не нужен какой-то значок или погоны. Люди, которые хотят карьерного роста, из школы, как правило, уходят, что хорошо. Можно говорить о карьерном росте учителя, если он уже имеется. Учитель может заниматься методикой, и тогда, помимо работы в школе, преподавать в вузе, писать статьи, вести семинары. Сейчас это очень широко распространенная практика. Учитель становится руководителем методического объединения или, если ему это интересно, например, завучем. Вариант, когда учитель становился директором, был возможен раньше, а сейчас, думаю, это уже маловероятно. Сегодня директорами должны становиться не учителя, а менеджеры.
– Если представить систему должностей на практике, то чем может заниматься учитель, имея ассистента?
– Не знаю. Я понимаю должность лаборанта в химическом, физическом или биологическом кабинете. К сожалению, в связи с введением новой системы оплаты труда такие должности почти везде ликвидированы. Поэтому теперь в школах остаются только непосредственно дающие уроки люди (это связано с реализацией указов президента о повышении зарплат учителей). И учителю приходится выполнять работу лаборанта. Доплачивают ли ему за это? Как правило, нет. Поэтому я не понимаю, что такое помощник или ассистент учителя. Мои выпускники, учась в разных вузах, ведут у меня в качестве волонтеров какие-то занятия. Но они делают это исключительно для педагогической практики. А взрослому человеку, окончившему вуз, прийти работать в звании «помощник» по меньшей мере обидно.
– Это может отпугнуть будущих учителей?
– Молодые учителя все равно в школу не идут. Они стремятся там работать, только если видят, что в данном регионе созданы для них какие-то условия. Но и тогда они, как правило, в школу не идут, за исключением редких самородков.
– Что может повысить престижность профессии учителя?
– Для этого нужно отменить новую систему оплаты труда, увеличить примерно в три раза бюджет на образование, изменить систему управления образованием. Ее нужно сделать зависящей от сообщества родителей, учителей, каких-то спонсоров, предпринимателей, что называется «комьюнити». И дать учителю то, что прописано в законе об образовании, – академическую свободу. Когда учитель вынужден из-под полы преподавать по тому учебнику, по которому он считает нужным, а официально класть на парту детям некачественные, с его точки зрения, книги, то о какой академической свободе может идти речь? Это классическое требование еще с XIX века: свобода и возможность жить на те деньги, которые ты получаешь.