Глеб Павловский: в 1990-е общество прозевало возрождение пыток в тюрьмах

"Измениться не может, потому что дело зашло очень далеко, - говорит Глеб Павловский в эфире радиостанции "Эхо Москвы". - Фактически пытка если не легализована, то нормализована – вы можете ее встретить не только в колониях. В полицейских отделениях, на следствии. И это не считается чем-то очень хорошим, но при этом: "Ну, подумаешь. Они сами виноваты". И это уже не пройдет, не остановится, пока на самом верху не будет сказано, что это самый тяжелый вид преступления. Здесь борьба может пойти только сверху.

А снизу возможны только напоминания, что мы живем, собственно говоря, в империи пытки. Это удивительно в XXI-м веке. Ведь, это не какая-то политика специальная. Это, как бы, вырабатывается самим аппаратом. И вам объяснят, почему это происходит, почему с нас требуют отчетность и не должно быть висяков, должны быть дела закрыты.

Пытка захватывает зону следствия и просто полицейской повседневности, чего не было в такой степени. Это практиковалось даже в советское время, но это был эксцесс. Там могли дернуть это называлось "на Петры". "Смотри, на Петры тебя пошлют. А на Петрах будут бить" (ну, Петровка, 38). Вот. Но опять-таки, бить, но не пытать электротоком.

Зона была плохая, и там ситуация была очень плохой. Всегда. И особенно она была плохой, прямо скажем, в 1990-е годы, когда резко увеличилось количество заключенных. Мы, к сожалению, общество это прозевало, когда практически удвоилось число зэков в зоне. И само пребывание стало пыткой. И это было просто счастье для определенного типа людей: расцвел садизм и тому подобные вещи.

А теперь я думаю, разные тенденции в разном направлении идут. Медленно, очень медленно цивилизуется зона отдельными участками, отдельными секторами. Вот. Есть зоны такие и другие. И одновременно вал, просто валом идет пыточное следствие и пыточная полицейщина.

Мы пропустили момент, когда надо было бояться. Теперь надо давить. Потому что, так сказать, что? Одного гоголевского рассказа достаточно, чтобы отменили зуботычины? Нет. А у нас и Гоголей-то нету особенно. Поэтому здесь необходимо давить в эту точку, потому что насилие стало нормой, насилие стало атмосферой. И оно страшным образом сочетается с джентрификацией, комфортом. Здесь пытают, а здесь гуляют.

Мы не обойдемся мягкими средствами, понимаете? Возможна ситуация, где режим переменится, а пытка распространится. Это же было в нашей истории. Это не любят вспоминать, но, в общем, советская власть вобрала в себя часть… Часть перебила бывших тюремщиков полицейских, а часть забрала себе, и они прекрасно работали".