Лидер движения «За права человека» Лев Пономарев

– В воскресенье вы попытались пройти в свой офис. И чем это закончилось?

– Не пустили ни нас, ни участкового. Надеюсь, что в понедельник в 10 утра я войду в помещение. Есть реальная угроза уничтожения имущества моего и движения. Полиция не против того, чтобы мы там стояли, только должно быть не больше одного плаката. Я благодарен людям, что они стоят и не дают ничего вывезти.

– Сегодня утром полиция задержала троих человек, которые участвовали в протестной акции около вашего офиса. Позже стало известно еще о двоих задержанных. Что вы думаете об этом происшествии?

– Протестную акцию я не координирую. Я еще в субботу был там и благодарил людей, что они меня поддерживают. Предупредил полковника полиции о том, что желательно, чтобы их не брали. Не очень хочется, чтобы они страдали из-за меня. Я не знаю точно, как все происходило, меня там не было. Формально полицейские считают, что имеют право задерживать, когда есть пикет с плакатами и он не согласован.

– Лидер «Гражданской платформы» и бизнесмен Михаил Прохоров на своей странице в социальной сети Facebook написал, что знает вас лично, ценит вашу работу, и предложил оплатить годовую аренду офиса из личных средств. Обращался ли г-н Прохоров с этим предложением к вам лично и готовы ли вы это предложение принять?

– Я с благодарностью принимаю это предложение, но никаких конкретных разговоров еще не было. Начну их на следующей неделе. О предложении я узнал из прессы, и его довел до моего сведения ближайший помощник Прохорова.

– Действительно ли вашей организации необходимы деньги для оплаты офиса?

– Для оплаты офиса у меня есть деньги, и я оплатил его до конца июня. С другой стороны, в будущем деньги будут нужны. Тем более что я сейчас буду арендовать помещение на коммерческой основе. Раньше город мне давал аренду на льготных условиях, как всем другим общественным организациям.

– Вы говорите, что аренда офиса оплачена до конца июня…

– Все верно. У меня есть платежные документы. К тому же с нами должны были заключить новый договор об аренде помещения. Когда мы вновь подали бумаги на оформление договора, мы узнали, что у них нет информации о том, что мы оплатили. Мы стали выяснять, проверили банковские реквизиты – деньги ушли. Затем в Москомимуществе нам сообщили, что информация об оплате заблокирована руководством и нам не обязаны ее сообщать. Я в субботу разговаривал с одним чиновником и когда сказал, что мы все проплатили, он этого не отрицал. Он сказал: «Мы вам вернем деньги назад».

– Власти Москвы говорят, что в помещении офиса было решено разместить городское учреждение социальной защиты населения. Поэтому они не стали продлевать с вами договор аренды и еще в феврале уведомили вас об истечении срока этого договора. Вы знали об этом решении?

– Я долго разбирался с вопросом аренды, и эта процедура шла более или менее успешно. Затем почему-то вытащили старую бумагу, которую я получил в первый раз. Сначала я думал, что никакого уведомления не получал. Теперь посмотрел, что все-таки получал. Но потом-то у меня были уже другие бумаги за подписью других, более высоких начальников Москомимущества. В бумаге указывалось, что если мы оплатим аренду, то с нами заново подпишут договор. Никаких слов о том, что мы должны выехать в мае, в этом документе не было. Бумага пришла Музыкантскому (уполномоченный по правам человека.– «НИ») и мне. Поскольку документ был подписан вице-мэром Москвы Сергуниной, то он был основным, и я по нему работал. Я думал, что старая бумага в каком-то смысле дезавуируется. В старой бумаге было написано, что если мы не выедем, то они подадут в арбитражный суд. До этого я спокойно жил, либо пытался все согласовать, либо ждал вызов в арбитражный суд. Арбитражного суда не было. Вместо этого они ворвались и сказали: «Так как прошло время, которое мы выделили на то, чтобы вы покинули помещение, – уходите немедленно». А это грубое нарушение закона, и я не мог подчиняться требованиям, которые нарушают закон. Это политическое решение. Если мне хотели затруднить работу, то это были не очень грамотные действия. Затрудняя мне работу вообще, они затрудняют работу и по выполнению двух президентских грантов.

– Что представляют собой эти гранты?

– Один грант называется «Гражданский омбудсмен» – это общероссийская работа, движение за права человека. Он подразумевает, что мы тесно сотрудничаем с официальным омбудсменом, помогаем ему, и он это поддерживает. Второй очень важный проект касается фонда «В защиту прав заключенных», который так же здесь у нас находится – это трудоустройство заключенных. Государство не занимается трудоустройством. Мы договорились с довольно крупными компаниями, которые выставили нам свои потребности в специальностях. Мы соединяем потребителей рабочей силы и заключенных. Уже какое-то количество людей прошло через наши руки. Анкеты вывешены в десятках колоний. Нам звонят заключенные, и мы все это делаем очень успешно.

– Какими будут ваши дальнейшие действия?

– Я буду, во-первых, подавать в суд и добиваться возбуждения уголовного дела потому, что я был избит. Был избит Митрохин (лидер партии «Яблоко». – «НИ»). Были избиты семь или восемь человек. Во-вторых, я буду обращаться в арбитражный суд. Также я буду продолжать попытки зайти в офис, посмотреть, что там происходит, сфотографировать. Когда ОМОН меня и моих коллег выгнал, там была разрушена мебель. Я думаю, что повреждена техника. Надо все это зафиксировать, составить акт. Я из прессы узнал, что якобы нам дано три дня на вывоз вещей. Никто мне этого не говорил.

– Расскажите, как собственно происходило выселение организации из офиса?

– Все произошло где-то с двух до трех часов ночи. Сначала мы узнали, что приехал ОМОН. Прибыл полицейский автобус. Приехало около десяти омоновцев в бронежилетах. В какой-то момент они ворвались. Они осуществляли свои действия, как при штурме террористов. Например, у окна стоял один человек. Мимо меня проскочил полицейский и прямо по столам, столы под ним рушились, побежал к этому человеку и повалил его. Меня второй схватил и поволок по полу. Потом меня били ногами. Я весь в синяках.

– А перед штурмом к вам не подходили с просьбой освободить помещение?

– Это было в два часа дня. К нам пришел один из руководителей отдела Департамента городского имущества в сопровождении огромного количества людей. Там были и полицейские, и другие неустановленные люди, которые нам не представились. Мы сказали, что не выйдем потому, что это незаконно. Мы можем покидать помещение только в том случае, если судебные приставы будут иметь на руках решение суда. Этого не было.

– Для вас принципиально остаться именно на этом месте?

– Мы будем выезжать потому, что там работать не дают. Нам надо работать, начиная с понедельника, и мы это будем делать. Я уже договорился с Московской Хельсинкской группой (МХГ), что фонд «В защиту прав заключенных» будет у них находится. Тем более, Людмила Алексеева (глава МХГ. – «НИ») является одним из председателей правления этого фонда. Есть и другие люди, которые нам предложили помещения. Я благодарен моим коллегам, что они идут мне навстречу и предлагают у них работать. Поэтому с понедельника мы продолжим работать. Работа не прервется, но будет затруднена.