Сергей Алышев

– И вы поможете «обрести счастье» и тем, и другим?

– Обязательно. Главное – постараться узнать как можно больше о человеке, для которого ты делаешь машину, о его вкусах, предпочтениях, о его работе и даже манере езды.

– Такие клиенты обычно весьма капризны?

– Я не называю их клиентами. Они переходят в разряд моих друзей. Процесс превращения совершенно незнакомого мне человека в друга происходит незаметно, в процессе обсуждения заказа. После завершения работы наше общение чаще всего не прекращается: обслуживать машину обычно приходится мне же.

– Автомобиль в одиночку не сделаешь. Кто вам помогает в создании ваших эксклюзивов?

– Люди, с которыми я работаю, мой коллектив, играют для меня колоссальную роль. Когда мы начинали, то и понятия не имели, как создавать автомобильные эксклюзивы и сколько можно заработать на этом деле в нашей стране. Просто была потребность сделать что-то необычное, а уж сколько удастся выручать за машины – было вопросом вторым…

– И сколько автомобилей вы выпускаете сегодня?

– Один-два в год. Серьезных проектов, когда машина создавалась с нуля, начиная с концепции автомобиля и заканчивая готовым изделием на ходу, у нас было около 15.

– Какой была ваша первая машина?

– Это был открытый двухместный родстер Body. У него очень яркий, даже нарочито броский дизайн и немного своеобразный стиль. При этом машина лишена привычных элементов безопасности, например, бампера и решеток. Мы убрали все лишнее, что противоречит внешнему виду автомобиля. Но у него появились свои интересные элементы: фары, как бы лежащие поверх кузова, багажник, напоминающий дамский кошелек, подкладка которого не натянута, а висит мешком. Body так и не был продан, и я не хочу его продавать. Долгую и кропотливую работу над ним я вспоминаю с сентиментальной теплотой. Все в этой машине было откровением, мы только учились, и когда мы ее закончили, была настоящая феерия чувств. Серебристый родстер с красным кожаным салоном до сих пор стоит у меня в гараже. Он не зарегистрирован в ГИБДД, у него нет номеров. Этот автомобиль создавался не для продажи, таким образом мы хотели заявить о себе, сделать его своеобразным лицом, визитной карточкой нашей команды. Впрочем, какие-то деньги Body нам все же принес: его несколько раз снимали в рекламных роликах и в музыкальных клипах.

– И все-таки, если вдруг вы решите его продавать, во сколько оцените свое первое авто?

– Первый Body я никому не отдам. Но если кто-то захочет такой же автомобиль, я повторю его за 40–45 тыс. долларов и при условии использования «донорской» ходовой части от «трешки» BMW.

– Как сложилась судьба других автомобилей?

– Недавно мне позвонил покупатель нашего второго авто – открытого (пляжного) внедорожника Next, который был сделан с использованием агрегатов «Нивы». У него с капота, видимо, юные коллекционеры украли нашу фирменную эмблему. И он попросил сделать ему еще одну. Я с нетерпением жду, когда он приедет. Интересно увидеть свою машину, оценить ее техническое состояние. Все-таки она на ходу с 1998 года и уже прошла более ста тысяч километров. А до того, как ее купили, на Московском автосалоне в 1995 году она получила специальный приз прессы – «За самый захватанный руками автомобиль». Название номинации говорит само за себя. Ведь эксклюзивные машины, как никакие другие, хочется потрогать руками. Как женщин. Body-II, который показывался на прошлогоднем автосалоне и к которому тогда многие приглядывались, мы пока придерживаем в мастерской. У нас появились новые творческие задумки, которые мы хотим попробовать на этой машине.

– В 1999 году вы рискнули и выставили свой спортивный автомобиль Cardi Curara на Парижском автосалоне. Дебют оказался удачным и даже превзошел все ожидания…

– Да, Cardi Curara – пожалуй, самый известный наш проект. Это родстер, по своему типажу близкое к Chevrolet Corvette или Dodge Viper, было продано прямо с подиума Парижского автосалона. Его купил автолюбитель из Испании за 160 тыс. долларов. На самом деле, это не так дорого, так как большая часть суммы пришлась на начинку: мотор от BMW V12, оригинальную подвеску…

– А какие у него дизайнерские изыски?

– Кузов авто двухцветный: центр и салон – рубиново-красного цвета, а борта – серебристые. Границы цветов подчеркнуты металлическими молдингами, перед напоминает морду чудовища с открытой пастью. Машина лишена багажника и бардачка – совершенно лишних вещей, мешающих получать удовольствие от быстрой езды. Кресла обили кожей Connoly – той же, что на креслах английского парламента. Этот факт не может не льстить честолюбию владельца.

– Такую машину, наверное, не поставишь на учет в ГИБДД?

– Почему же, все это решаемо. Есть определенный свод требований, которым должен отвечать автомобиль. И наши автомобили им отвечают. Если машина проходит сертификацию, на учет она ставится по общим правилам.

– Как рождается новый автомобиль?

– Даже не с чистого листа, а с единого творческого порыва нашего коллектива, с желания создать нечто такое, что доставляло бы радость и нам, и окружающим. Без такого экстаза ничего невозможно. А уже потом решается, какой тип автомобиля мы будем создавать, какой у него будет привод, где расположить двигатель, от какого «донора» (серийной модели. – Авт.) мы возьмем силовой агрегат… Утвердив компоновку машины, мы рисуем эскизы – огромное количество эскизов, на основе которых делается макет в масштабе 1х5. Макет нужен для проработки нюансов. Потом на стапеле выставляются все агрегаты донора, вокруг которых и будет строиться машина. После этого делается уже большой, посадочный макет, позволяющий оценить удобство входа и выхода из машины, расположения водителя и пассажиров, проверить углы обзорности... Следующий этап – лепка макета из пластилина в натуральную величину. В этом нет ничего смешного, это очень важная часть всего процесса. Да и пластилин используется особый, скульптурный, не имеющий ничего общего с тем, которым играют дети. С макета мы снимаем матрицу, с которой затем делается кузов авто. Вот так вкратце выглядит производственный процесс.

– Дорого обойдется такой заказ клиенту?

– Смотря что считать дорогим. Штучный товар всегда и везде оценивался гораздо выше, чем серийный. Вот, например, сейчас у нас в работе Mercedes-Benz W220, из которого мы делаем совершенно оригинальный автомобиль. Его образ навеян появлением на рынке легендарного Maybach. Длина нашего автомобиля будет приближаться к «майбаховским» шести метрам, двигатель тоже будет мощнее, чем у «донора» W220, – 5 литров вместо 3,2. Так вот, переделка этой машины обойдется примерно во столько же, сколько стоит новый Mercedes-Benz W220, – не меньше 150 тыс. долларов. Но это же все равно намного меньше стоимости Maybach, цена которого начинается с полумиллиона долларов.

– У вас есть конкуренты?

– В 1991 году мы были одни. Сегодня конкуренты появились, но круг наш все равно узок. Ведь весь российский «эксклюзивный» бизнес – это лишь 20 энтузиастов, которые сидят по небольшим мастерским и творят чудеса техники…