Психолог Елена Шестопал

– Как сказывается на отношениях постсоветских республик их политическая культура?

– Прошлое у России, Украины, Белоруссии, Казахстана и среднеазиатских республик закрепилось в массовом сознании в виде определенных ценностей. Хотя у славянских народов больше сходства с нашей страной, нежели у азиатских государств и стран Кавказа. Однако все республики бывшего СССР обладают общими чертами в политических и социальных сферах, сложившихся за несколько десятилетий совместной государственности. И это родство является серьезным основанием для формирования интеграционных процессов. Стоит учесть, что у ряда постсоветских стран не было собственной государственности, а российский и советский опыт общего государственного строительства может стать той основой, на которую в новых исторических условиях страны СНГ могут опереться.

– Может, лучше строить новое государство с чистого листа?

– Своими силами построить собственную государственность у них не всегда и не во всем получается. Поэтому, например, Украина, как и ряд других восточноевропейских стран, сейчас пытается прислониться к Евросоюзу. Тут проглядывает психологическое отталкивание от советского прошлого. Мне это напоминает отношения разведенной супружеской пары, когда бывшему супругу приписывают все плохое и не помнят хорошего. Это проявление определенных комплексов в наших отношениях. Очевидно, что украинцы могут усилить мощь ЕврАзЭС, если будут находиться в его составе. При интеграции постсоветских стран необходимо учитывать особенности их отношения к России. Отношения внутри самой Украины тоже не так просты. Политическая культура левобережной и правобережной частей весьма различны. Западные области настроены более националистически, восточные – пророссийские.

– В какой мере пророссийскими являются Белоруссия и Кахастан?

– В Белоруссии нет массовых антироссийских настроений. Националистически настроенные слои, которые ориентируются преимущественно на Запад, там немногочисленны. Лукашенко их рассматривает как своих соперников и борется с ними. Поэтому в разные отрезки постсоветской истории хоть порой и не складывались отношения Лукашенко с российским руководством, но на позиции своих политических противников-националистов он встать не мог. Это и определяло доминирование пророссийских настроений в стране. С Казахстаном же не все так просто. Там тоже проявляется и пророссийский сегмент общества, и националистически радикальный. Нынешняя интеграция также накладывается на этническую структуру самой казахской нации.

– С кем еще из постсоветских республик может интегрироваться Россия?

– Давать какие-то прогнозы рискованно. Можно отметить, что наши отношения с Арменией гораздо более близкие, нежели с Грузией и Азербайджаном. В социокультурном плане армяне вписаны в наше общество достаточно удачно, в России проживает большая армянская диаспора. В результате Армения может стать единственной страной в Закавказье, которая получит поддержку у России в случае нападения соседей. Азербайджан же стремится стать региональным центром силы, близким к Турции. Политика Азербайджана к России амбивалентна. С одной стороны – за интеграцию, с другой – на своих условиях, причем каковы эти условия – пока не понятно.

– А что с Кыргызстаном и Таджикистаном, которые к интеграции стремятся и своих условий не выдвигают?

– С этими странами отношения у России не совсем симметричные. Они-то хотят интегрироваться, но выгодно ли это России? В российском обществе сложилось достаточно негативное отношение к мигрантам из этих стран, поэтому говорить о тесной интеграции с Кыргызстаном и Таджикистаном пока сложно.

– Зачем с точки зрения политической психологии российскому руководству нужно объединять постсоветские страны?

– России необходима мощь, которая позволяет решить экономические и политические проблемы. Президент Путин рационально выстраивает свою стратегию по этим вопросам. Ему нужны взаимоотношения с постсоветскими странами, и им нужны эти связи.

– Не складывается ли у вас впечатления, что ЕврАзЭС – это своеобразный симулятор СССР?

– Нет, не думаю. История не повторяется дважды. У России нет той мощи, которая была у СССР, но по-прежнему присутствуют объективная необходимость и выгода от объединения. ЕврАзЭС – это своеобразная психологическая игра, желание вернуться к своему прошлому. Хотя мы сейчас видим на опыте Евросоюза, что присоединение новых стран не только помогает, но и создает определенные проблемы. При интеграции на евразийском пространстве необходимо учесть опыт соседей. В последующем Россия и ее партнеры должны будут обдуманно решать, стоит ли принимать ту или иную страну, чтобы впоследствии не наступить на те же грабли, что и в ЕС.

– В ЕврАзЭС постсоветским странам сложно будет вступить без поддержки их народов. Смогут ли российские власти убедить граждан, что интеграция им выгодна?

– Для продвижения ЕврАзЭС российское руководство может использовать уже имеющиеся тренды. С одной стороны, это опора на наше советское прошлое. Таким аргументом можно будет убедить людей, и этому они вряд ли будут сопротивляться. Но существует другая сторона – страх перед засильем мигрантов. Этот страх не беспочвенен и имеет националистическую окраску. Успех ЕврАзЭС зависит от того, насколько грамотно будет проведена пропагандистская кампания. Мне кажется, сейчас настроения в пользу интеграции преобладают. Но необходимо внимательно отслеживать процессы, происходящие в обществе.

– Как же быть с поколением молодых людей, которые негативно относятся к советскому прошлому?

– На своем опыте они не знают ни негативных, ни позитивных сторон жизни в СССР. Поколение «нулевых» выросло на таких учебных материалах, в которых советский опыт описывался с негативной стороны. Но столкновение с реальностью заставляет многих молодых людей обращаться к противоположным стереотипам, в частности к левым коммунистическим.