Правая рука не ведает?

Поводом для пресс-конференции стало заявление, сделанное директором Московского бюро по правам человека Александром Бродом, о том, что его правозащитная организация рассматривает возможность обращения в суд с иском на Мела Гибсона и на компанию, осуществляющую прокат «Страстей Христовых» в России. Эту позицию, по его словам, организация заняла после того, как «ряд еврейских организаций и частных лиц обратились к нам, посчитав, что данный фильм разжигает национальную рознь и культивирует ксенофобские мифы».

Профессор Свято-Тихвинского богословского института, диакон

Андрей Кураев прокомментировал заявление г-на Брода следующим образом: «Я убежден, что попытка инициировать судебное разбирательство по поводу фильма Мела Гибсона – попытка создать прецедент введения цензуры на классические произведения мировой культуры». Казалось бы: умри, Денис, лучше не скажешь. Ибо весьма рискованно для клирика причислять Евангелие к «произведениям мировой культуры» и прибавлять, что если такая цензура станет общей практикой, «плохо придется и Гомеру, и Данте, и Шекспиру». Где Евангелие – и где «Илиада» с «Гамлетом»? Не там ли, где пресловутые бузина и киевский дядька? Но отец диакон сказал и кое-что похлеще. По его мнению, возможный иск правозащитников слабо аргументирован законодательно: «Как можно на юридическое рассмотрение представлять чье-либо опасение, что то или иное произведение может вызвать нежелательное прочтение?».

Диакон или слукавил, или ничего не слышал о слушаниях в Таганском суде по делу о выставке в Сахаровском центре. Ведь обвинение там основывается как раз на подобном опасении, то есть на голых эмоциях. Причем, прежде чем высказать опасение, православные активисты учинили на выставке форменный погром и только затем подали иск в суд.

Со своей стороны, протоиерей Валентин Асмус, профессор Свято-Тихоновского богословского института, превзошел диакона в красноречии: по его словам, иск, который намереваются подать на Мела Гибсона, «с полнейшей исторической точностью воспроизводящего евангельские события, конечно, означает, что это будет иск, поданный на само Евангелие».

Демарш двух именитых священнослужителей в защиту Мела Гибсона выглядел бы куда как странно на фоне гонений на «сахаровцев», заставляя вспомнить слова о правой руке, не знающей, чем занята левая, если вынести за скобки собственно фильм. Ей-Богу, ни свежим прочтением Евангелия, ни сколько-нибудь оригинальной трактовкой образа Христа не блещущий, да и не с такой, право, «полнейшей точностью» воспроизводящий события Страстных дней (вспомним хотя бы сцены с Искусителем, сыгранным инфернальной мисс Челентано). Если чем и замечательна картина Гибсона – так это по-голливудски подробными сценами истязаний Иисуса, о которых в Писании говорится целомудренно-лаконично. Блокбастер – он блокбастер и есть. Посему ставить между продуктом г-на Гибсона и текстами гг. Иоанна, Луки, Марка и Матфея знак равенства – натяжка.

Зачем же потребовалось представителям Патриархии, впадая в неслыханную простоту, граничащую с ересью, ставить оный знак?

Не из большой любви к искусству кино. И к светскому искусству вообще. Полагаем, что пресс-конференция оо. Асмуса и Кураева – нечто вроде дымовой завесы, под покровом которой готовится новый марш-бросок на «сахаровцев» и иже с ними: смотрите, дескать, не такие уж мы мракобесы ...

Так или иначе, два почтенных священнослужителя косвенно признали то, что за стенами Патриархии давно всем очевидно: говорить с людьми о Христе на языке дедов и прадедов – дело заведомо бессмысленное. Вместе с миром изменился и язык, и прежде всего язык образов и символов. А иначе художники бы до сих пор, как было в первые века, изображали Христа в виде рыбы или виноградной грозди, а не обливающегося кровью бродяги.




Сергей Пашин: «Святым кулаком да по окаянному лицу»