Дети рисуют страх

Школьники должны были рисовать, а потом зачеркивать фигурки террористов. Можно не сомневаться, этот почин будет подхвачен послушной страной. И вирус постстрессового синдрома заразит даже тех, кто не видел страшных кадров по ТВ.

Управление образования Казани недавно инициировало конкурс школьного рисунка, тема которого навеяна событиями в Беслане. Что может нарисовать казанский школяр, видевший терроризм только по телевизору? Черноволосого бородача с гранатометом? Горящую школу? Плачущего ровесника? Нужна ли вообще детям для занятий изобразительным искусством подобная «натура»? «По-моему, нет, – считает и.о. заведующего детским отделением Казанской психоневрологической больницы Раиса Юни. – У детей нужно воспитывать жажду жизни, настраивать их на позитив, а не муссировать страшные события, о которых достаточно рассказывают СМИ. Конечно, дети должны уметь сопереживать чужому горю, и взрослые должны воспитывать в них сострадание. Но при этом надо щадить неокрепшую детскую психику». С практикующим медиком не согласна старший преподаватель кафедры психологии Казанского государственного педагогического университета Альбина Дроздикова: «Дети всей страны сейчас напуганы бесланским терактом. И им часто бывает некому высказать свои переживания – родители вечно заняты. Конкурс рисунка может в этом помочь. Нарисует ребенок террориста, зачеркнет его – и вроде бандит уже не такой страшный».

Не успели чиновники от образования объявить о конкурсе, который в разных школах Татарстана назвали по-разному – «Дети против террора», «Мир потрясен», «Запомним имена и лица школьников Беслана», – как кое-где уже готовы отчитаться о проделанной работе. «Мы провели конкурс среди пятых и шестых классов, – рассказала замдиректора 87-й школы Нина Яшина. – Ребята изобразили людей с автоматами, испуганные лица детей, пожары. Хотя, знаете, есть и очень светлые рисунки: осень, солнце, 1 сентября, цветы».

В управлении образования Казани предостерегают от скоропалительных оценок: не надо трактовать тематику конкурса слишком буквально. «Мы готовили рекомендательное письмо вскоре после теракта в Беслане. И, возможно, не совсем корректно сформулировали темы. Ведь мы сами были в шоке! – поделилась с «Новыми Известиями» ведущий специалист управления Марина Дергунова. – Конкурс рисунков ни в коем случае не предполагает, что дети должны рисовать террористов, кровь и слезы. А что? Да хоть маму! В конце концов, рисуют же школьники войну – и ничего».

Да, наши дети иногда рисуют подбитые фашистские танки и горящие самолеты с крестами. Однако та война известна им только по рассказам и фильмам, к тому же в ней мы победили, а в войне с терроризмом пока нет.

Директора казанских школ рассказали корреспонденту «НИ» о том, какое впечатление произвели на их подопечных недавние «профилактические антитеррористические мероприятия» в республике. В глазах ребят стоял страх, когда их вдруг среди уроков стали выводить во двор по тревоге. При этом экзамен на бдительность средние учебные заведения, как правило, заваливают: рейд, проведенный сотрудниками правоохранительных органов, это наглядно показал. Переодетые в гражданское сотрудники милиции без помех заходили в школы и оставляли в рекреациях подозрительные пакеты. Только в школах №42, 45, 60 и гимназии №2 быстро разоблачили «террористов». А во многих учебных заведениях ни школьники, ни охрана не замечали «бомбу» всю большую перемену. У незнакомцев даже не интересовались: кто, к кому и зачем пожаловал?

А вот в Нижнем Новгороде продемонстрировали поистине готовность №1 в деле противодействия терроризму. В 75-й школе вчера внезапно прервали учебные занятия – ждали «захвата школы террористами». Во всяком случае именно об этом поступил сигнал в единую службу спасения «01». Учащихся срочно эвакуировали, а к школе были подтянуты силы быстрого реагирования. В ходе дознания выяснилось, что листок с предупреждением о захвате висел на дереве возле школы с понедельника. Его сняли и выбросили две пенсионерки, а наутро решили сообщить о прочитанном в милицию. Поиски «вещдока» увенчались успехом, а оперативники с гордостью отрапортовали властям, что ими «также установлена личность дворника, отвечающего за пришкольную территорию».

«Нельзя часто напоминать детям о трагедии»

Поиски ответов на террористические вызовы, впрочем, стали повседневностью во всем мире. Швейцарский специалист по детской психиатрии Жан-Клод Метро, который выводил из стресса детей, ставших свидетелями этнических чисток в Боснии, так оценивает российский «черный сентябрь»: «Новое в трагедии Беслана заключается в том, что она умножает риск утраты людьми твердой почвы под ногами. Ведь школа – это место, где из поколения в поколение должны передаваться общечеловеческие ценности, а не звучать выстрелы. Когда происходит такое, все школы автоматически превращаются в зоны риска. Как может существовать общество, в котором родители боятся отправлять своих детей в школы? Здесь особенно важна работа профессиональных психологов. Однако я не верю во врачей, которые десантом высаживаются в места трагедий, для того чтобы «подлечить» пострадавших, а потом покидают их. Подобные случаи предполагают длительное лечение – как минимум лет 5, а в случае с Бесланом и все 10».

Медики всерьез занялись проблемами реабилитации жертв террора только в 1970-е годы, после гуманитарного кризиса в Биафре (Нигерия). Последний доклад ВОЗ словно предвосхитил российские события августа – сентября этого года, он даже озаглавлен «Насилие и его влияние на здоровье». Эксперты отмечают в нем, что самые передовые и оригинальные реабилитационные программы существуют в тех странах, которые чаще других становятся объектами террора. И хотя России уже давно пора не только перенимать чужой опыт, но и начинать делиться собственным, она пока сосредоточена на силовых решениях. Зато когда в конце 60-х годов прошлого века гражданское население Израиля стало мишенью арабского террора, государство в лице военных медиков занялось прежде всего жертвами насилия. Психологическая служба Армии обороны Израиля по праву считается одной из лучших в мире. Ее опыт пригодился при создании аналогичных гражданских структур. Сейчас эту работу ведут в основном специалисты из многочисленных общественных организаций типа «Ассоциации жертв арабского террора» или общественного движения «Рука об руку». Этим неправительственным организациям из бюджета оказывается серьезная финансовая поддержка.

Шестнадцатилетний иерусалимец Саша Гофф три года назад пережил теракт – в автобус вошел смертник, раздался взрыв… В больнице из Саши вытащили 12 осколков. Один осколок попал в лицо. С ним врачи особенно долго возились. Саша не мог спать, мало ел и уверял родителей, что в его лице остались еще осколки, «невидимые для рентгеновских лучей». Потребовалась помощь не только психологов, но и врачей-психиатров.

Психолог Моше Куперманн, работающий в одной из клиник по реабилитации пострадавших при терактах, сказал корреспонденту «НИ», что послешоковое состояние, которое называют также неврозом напряжения, почти всегда возникает после пережитого катаклизма. У маленьких детей подобное состояние может пройти довольно быстро, ибо они не всегда осознают происшедшее. У подростков же послешоковый синдром может выразиться в возникновении панического состояния или истерии. В Израиле созданы специальные фонды, помогающие детям адаптироваться в условиях «после теракта». Так, Фонд помощи пострадавшим от террора при СОХНУТ (еврейском агентстве) ежегодно распределяет сотни стипендий школьникам и студентам, раненным или пережившим шоковое состояние при терактах.

В США малышам не разрешают смотреть страшное

Американский опыт оказания помощи малолетним жертвам терактов не столь многолетний, как в Израиле. Разработками мер по психологической реабилитации детей занялись главным образом после сентябрьской трагедии 2001 года. Был создан «Фонд 11 сентября», часть денег из которого (около 500 млн. долларов) была выделена на оплату услуг психологов для пострадавших. Специально для детей, которые вряд ли сами пошли бы на прием к психологу, если бы их туда не отвели родители, в крупных американских городах начали работать передвижные кабинеты психологов. Фургоны со специалистами ездили по улицам и предлагали молодежи бесплатную психологическую помощь. Заодно проверяли и физическое здоровье детей.

Эскалация ужаса недопустима

Прокомментировать последние инициативы российских чиновников обозреватель «Новых Известий» Елена Журавлева попросила автора книги «Стресс войны. Фронтовые наблюдения врача-психолога», академика Всемирной экологической академии, старшего научного сотрудника Российского института культурологии РАН Леонида КИТАЕВА-СМЫКА.

«Мое отношение к конкурсу «Дети рисуют террор» неоднозначно. Дети, пережившие посттеррористический стресс, действительно часто выплескивают свои страхи на бумагу в форме рисунков, сочинений и т.д. И это хорошо, поскольку помогает им освободиться от негативных переживаний. По этим произведениям психологи могут судить, насколько они продвинулись по пути реабилитации. Однако не следует ребятишек специально к этому принуждать. Казанский конкурс рисунка, навязанный взрослыми, ни к чему хорошему не приведет. Большинство школьников, непосредственно не столкнувшихся с террором, просто выдадут на-гора очередную вариацию на тему «Волк и семеро козлят». Но для детей, побывавших в заложниках или ставших жертвами «синдрома свидетеля» (из-за кадров, показанных по телевизору), последствия могут быть негативными. Рисуя то, что не соответствует их душевному настрою, они не избавляются от посттеррористического стресса, а загоняют его в подсознание, что чревато осложнениями в дальнейшем.

Да и учебное «минирование» школ не так безопасно, как кажется на первый взгляд. Детей, конечно, надо научить алгоритму действия в различных чрезвычайных ситуациях, но делать это можно только в форме игры. Ребенок обязательно должен понимать, что «все это понарошку, не на самом деле». Создание атмосферы страха, эскалация ужаса совершенно недопустимы. Точно так же у ребенка должно быть четкое ощущение того, что находящиеся рядом с ним взрослые способны его защитить. В противном случае мы рискуем заразить посттеррористическим синдромом всех детей с тонкой душевной организацией, а значит, следующее поколение художников, поэтов, писателей, артистов может быть просто потеряно для общества.

А вот различные викторины по мотивам бесланской трагедии не вызывают у меня опасений. При кажущемся цинизме особого вреда от них нет. Подобные шоу просто эксплуатируют доставшуюся нам от животных способность к концентрации внимания для последующей защиты. Именно этим примитивным инстинктом объясняется «любовь» телезрителей к всевозможным криминальным сюжетам. Однако людям с повышенной тревожностью подобных развлечений я бы все-таки рекомендовал избегать.