Рецепт на правду

Благие намерения против здравого смысла

Многие годы, принимая решение, сказать ли больному правду о его болезни, врачи основывались на этических принципах Гиппократа, главный из которых – «не навреди» – требовал от врача «окружить больного любовью и разумным убеждением», но при этом «оставить его в неведении того, что ему предстоит, и особенно того, что угрожает».

Этическая проблема, оправданна ли «ложь во имя спасения», важнее всего для онкологии. В Советском Союзе врачи долгое время опирались на работы по медицинской этике выдающихся русских врачей. Родоначальник советской онкологии академик Николай Петров настаивал на том, что терминов «рак», «саркома» лучше избегать, заменяя их словами «язва», «сужение», «инфильтрат» и т.п. Другой онколог, президент АМН, академик Николай Блохин, писал, что, сообщая пациенту о диагнозе, врач должен учитывать настрой и психологию больного: «В отношениях врача и больного никогда не должно быть шаблонов, и обязательное сообщение больному всей правды о его болезни столь же неоправданно, как и обязательное сокрытие правды». Его последователь, директор РОНЦ им. Н.Н Блохина Николай Трапезников, в конце 90-х годов прошлого столетия ратовал за то, чтобы пациент был полностью информирован по поводу диагноза и прогноза болезни, потому что благодаря достижениям онкологии диагноз «рак» перестал ассоциироваться с безысходностью.

Но, увы, и сегодня бывают случаи, когда врачи из «благих намерений» скрывают от больного диагноз. В результате в России треть онкологических больных, не зная диагноза, отказываются от лечения и погибают, хотя их можно было спасти.

Когда правда может убить

На Западе скрывать правду о неблагоприятном диагнозе перестали полвека назад по вполне прагматичной причине. Суды были завалены исками пациентов, которые требовали компенсации от врачей. На суде они говорили, что если бы заранее знали, что их болезнь неизлечима, то отказались бы от лечения, которое принесло не облегчение, а страдания, и предпочли бы просто прожить сколько им отпущено.

В 1971 году в США впервые в мире вышел «Билль о правах пациента», согласно которому каждый пациент имел право знать о состоянии своего здоровья, а медицинскую помощь ему можно оказывать только добровольно. Принцип «информированного согласия», как его назвали, стал законом для большинства стран в 1981 году, а в 1993 году – и для России. Сегодня каждый российский гражданин имеет полное право получить информацию о своем здоровье и даже изучить свою медицинскую карту. Но по закону может и отказаться знать правду. Есть в законе и противоречие. Там сказано, что при «неблагоприятном прогнозе» об этом должны в «деликатной форме» сообщить гражданину и членам его семьи, если он не запретил сообщать им об этом и не назначил лицо, которому об этом можно сказать.

В России этот закон не устраивает многих врачей. Так, профессор ММА им. Сеченова Александр Недоступ утверждает: «Право больного на знание точного диагноза неэтично. Давать больному знакомиться с медицинской документацией – это безжалостно!» Врач-онколог, профессор Александр Киселев убежден, что сообщать больному диагноз можно лишь в тех случаях, когда человек не соглашается на лечение, без которого он умрет. «Даже когда пациент умоляет сказать ему правду и уверяет, что он все знает о своем диагнозе, на эту провокацию нельзя идти. За долгие годы работы я понял, что многие люди, считавшие себя «сильными личностями», на самом деле оказываются слабыми. Человек, узнав свой диагноз, может умереть не столько от болезни, сколько от отчаяния».

В историю современной деонтологии – так называется медицинская этика – вошел трагический случай, произошедший с народным артистом СССР Евгением Евстигнеевым. В 1992 году он поехал в Лондон, чтобы сделать аортокоронарное шунтирование. Лечащий врач, знаменитый кардиохирург Тэрри Льюис, сообщил Евстигнееву, что в соответствии с законом обязан рассказать ему об операции. Он наглядно, на рисунке, объяснил Евстигнееву, что ему предстоит: «Вот четыре сосуда. Три забиты атеросклерозными бляшками полностью, а четвертый на девяносто процентов. Если операцию не сделать, вы умрете. А если сделать, скоро вернетесь на сцену». Для Евстигнеева слова доктора прозвучали как приговор. Он разволновался и умер, хотя было много шансов, что операция пройдет удачно. Азбучная истина – сердечникам нельзя волноваться, закон в этой ситуации противоречил здравому смыслу.

Бороться с болезнью, не жалея себя

Преуспевающая писательница Дарья Донцова никогда не скрывала, что узнала о том, что больна раком, когда болезнь достигла четвертой, считающейся неизлечимой стадии. Первой реакцией была депрессия, второй – жажда выжить любой ценой. Она перенесла восемнадцать операций, множество «химий» и облучений. Лежа в больнице, написала первый детектив. Позднее Донцова не раз вспоминала: «Когда я очнулась после операции в палате, увидела разных женщин. Одни лежали, отвернувшись лицом к стене, другие – их было меньше – заставляли себя бороться. Те, кто боролся, выжили, кто лежал лицом к стене, умерли». Дарья говорит, что к ней не раз за советом подходили люди, узнавшие о диагнозе. Обычно она говорила им так: «Жалеть себя можно первые два часа. Поймите, что это не конец. Перестаньте рыдать. Подумайте, что вас держит в этой жизни. Это могут быть дети, родители, муж, собака. Придется лечиться. Рак лечится. По крайней мере лечение продлевает жизнь. Мы сами кладем себя в могилу и сами себя оттуда вытаскиваем».

Можно привести множество примеров, когда вовремя полученная информация о здоровье позволила человеку преодолеть тяжелый недуг, потому что они адекватно оценили серьезность проблемы.

В их числе: писатель Александр Солженицын (рак легких), актер Эммануил Виторган (рак легких), певец Иосиф Кобзон (рак простаты) , журналистка Маша Гессен (рак молочной железы), тенор Хосе Каррерас (рак крови), певица Анастасия (рак молочной железы), певица Кайли Миноуг (рак молочной железы).

А вот другой факт. В августе 2009 года в возрасте 38 лет умер потомственный цирковой артист Дмитрий Аберт. Он страдал язвенной болезнью, знал о ней, но недооценивал ее последствия. В результате умер от прободения язвы. Болезнь была запущена, врачи оказались бессильны.

Не навреди

Чтобы сообщить больному неприятный диагноз, врач должен обладать талантом психоаналитика, потому что трудно представить, какой будет реакция. Для одних суровая правда станет вызовом, в ответ на который организм мобилизует все силы на борьбу. Для других может стать непреодолимой преградой, отняв силы и желание бороться. Поэтому, сообщая о тяжелом диагнозе, врач должен быть готов принять на себя эмоции постороннего ему человека – гнев, слезы, отчаяние и разделить эти переживания. Не стоит навязывать этот разговор, если человек не готов к нему, именно поэтому правду о диагнозе лучше сообщать дозированно, постепенно подготавливая пациента. Иногда лучше, если эту миссию возьмут на себя родственники больного. И, наверное, надо всегда оставлять человеку надежду, что ему помогут если не вылечиться, то хотя бы облегчить страдания.

Помощь из будущего

Современная медицина развивается очень быстро. Сегодня редко кто задумывается о том, что еще сравнительно недавно смертельно опасными считались скарлатина, оспа, дифтерит. Но ученые создали вакцину, и человечество практически забыло об этих недугах. Каждый год появляются новые технологии, которые позволяют спасать больных, еще вчера считавшихся неизлечимыми. Еще пятнадцать лет назад врачи могли вылечить не более пяти процентов детей, страдающих лейкозами. Сегодня таких детей почти девяносто процентов! Благодаря новым технологиям ставят на ноги людей с тяжелыми переломами позвоночника, которые еще вчера были обречены на неподвижность. Словосочетание «стволовые клетки» у всех на слуху. Но немногие знают, что уже сегодня каждая семья, ожидающая ребенка, может сделать ему бесценный подарок – запасти во время родов главный источник стволовых клеток – пуповинную кровь. Она может годами храниться в замороженном виде и спасти при тяжелейших болезнях. Наверное, поэтому большинству людей лучше знать правду о диагнозе, вместе с докторами бороться с болезнью и верить в выздоровление.

На пороге вечности

Говорить или нет неизлечимо больному человеку, что он обречен? Такой вопрос перед древними предками человечества даже не стоял. Ведь в традиционных культурах смерть была таким же великим событием, как и рождение, к ней было принято готовиться. В европейской цивилизации избегать темы смерти стали после того, как в четвертом-третьем веках до нашей эры ученик Сократа Аристипп провозгласил гедонизм. Согласно этой жизненной философии, высшим благом и условием счастья было получить от жизни физические радости и удовольствия, избегая душевной боли и страданий.

Такой жизненной установки придерживается и большинство современных людей европейской цивилизации. Каждый человек знает, что он смертен, но предпочитает не думать об этом. Именно поэтому известие о том, что это случится с ним не когда-то, а скоро, повергает человека в шок. До того момента, как человек узнал, что дни его сочтены, он жил будущим. Найти хорошую работу, выучить иностранный язык, отправиться путешествовать, взять кредит и купить квартиру, дать образование детям, понянчить внуков – для большинства из нас именно это составляет смысл жизни. Известие о близкой смерти делает существование человека бессмысленным. Нередко он умирает раньше отпущенного ему времени просто потому, что мысленно уже поставил точку.