Юрий Многоликий

Кто-то однажды сравнил его с Хрущевым. Не только потому, что оба лысые и крепко сбитые, но и потому, что противоречивые, непредсказуемые. Да, Лужков – либерал и волюнтарист, благодетель и деспот в одном флаконе. И все-таки не черно-белый – каким изваял Хрущева попавший по его милости в опалу скульптор Эрнст Неизвестный. Хотя и не мармеладно-кремовый, как на полотнах обласканных Юрием Михайловичем (за что ему перепадает от коллег-журналистов) Глазунова и Шилова и в медных статуях Церетели. Кстати, сам Лужков к этому относится с присущим ему юмором. На днях, принимая от Шилова очередную порцию холстов для размещения в стенах прижизненного музея, мэр воскликнул: «Здесь уже мало места. Саша, мы за тобой не успеваем! Это возмутительно, но приятно».

Вот и о Лужкове за те полтора десятилетия, что он городской голова, не раз язык чесался сказать: «Это возмутительно, но приятно». Свежий пример – его предложение продлить молодым матерям отпуск по уходу за ребенком до достижения им семилетнего возраста. Казалось бы, как приятно – учитывая, что государство все эти семь лет будет выплачивать маме-сиделке пособие. Но как подумаешь о его размерах – трудновато не возмутиться. Символ новой Москвы – храм Христа Спасителя, который журналисты и «божьим тортом» называли, и «Спасом на гаражах» – в общем, из того же ряда. Лужков хотел сделать Москве дорогой во всех смыслах подарок. То, что хотел искренне – сомнению не подлежит. Он в своей книге рассказал, что в этом сюжете был элемент мистики. Осенью 92-го к нему на прием прорвалась пожилая москвичка, «из прежних», принеся в полиэтиленовом пакете старинную Библию. Ее покойный муж завещал передать книгу Патриарху – но с условием: только через руки строителя возрожденного храма. У Лужкова и в мыслях ничего такого не было. Но прошло два года – и в Успенском соборе служился молебен о воссоздании храма-мученика. «Просто поразительно, как все, что мы делаем, имеет скрытый смысл!» – подытоживает Лужков свой рассказ. А то, какие у нас эмоции вызывает храм-новодел – так, может, это наши, а не лужковские проблемы?

Скрытый смысл – а лучше бы сказать «смыслы» феномена Лужкова – и в его генеалогии: отец – тверской крестьянин, мастер на все руки, мать – уроженка одного из глухих башкирских сел. И в том, что еще в начале 50-х, в нефтяном институте, где раз и навсегда выбрал стиль прически «под ноль», получил прозвище «Лужок», а спустя 20 лет, в ОКБ автоматики Минхимпрома СССР, носил кличку «Дуче» (не только из-за внешнего сходства, но и благодаря стилю руководства). Скрытый смысл того, что в августе 91-го именно Лужков был главным организатором обороны Белого дома, объединив усилия транспортных организаций, банковских и «неформальных структур», быть может, в его увлечении пчеловодством. И у пчел, и людей функции разные, а задача общая. Страшно было в те две августовские ночи? Кто был – знает: еще как! Но и до чего ж осмысленно, весело, празднично, куражно! «Когда сидишь прямо рядом с ульями, – пишет Лужков, – трудно даже сказать, в чем там дело. Но такого покоя, сосредоточенности, такой (извините за высокий стиль) философской глубины созерцания нет нигде. И что интересно: вот произношу эти слова «философия», «созерцание» – обычно они ассоциируются с какой-то мрачной серьезностью. А тут – легкость, веселость, кайф... хотя я не люблю этого слова».

Не любит, наверное, потому, что с 73-го не пьет после острого сердечного приступа. Но с удовольствием проводит пивные фестивали.

Не скрывает особо доверительных отношений с Алексием II (который на своей даче в Переделкине окрестил дочерей мэра, а заодно и его самого). Но регулярно зажигает в центре Москвы свечи Хануки, прикрыв ритуальной еврейской шапочкой-кипой башкирско-тверскую лысину. Новую мечеть на проспекте Мира возводит. Но и лично следит за порядком на концерте Мадонны. Враждует – еще с пор «прихватизации» – с Чубайсом. Но не упустил ни одного случая сесть с ним за стол переговоров, когда нам грозили холода. Плоть от плоти своей эпохи, с уважением цитирует ленинское «Развитие капитализма в России». Но выступает одним из самых последовательных сторонников захоронения мумии и восстановления исторического облика Красной площади.

Вся страна зовет Москву «буржуйской». Но сколько москвичей имеют основания сказать юбиляру спасибо за то, что их родители-фронтовики, благодаря «лужковским прибавкам» к пенсии, дожили век по-человечески... Говорят: короля делает свита. Вопрос на засыпку: что за свита у Лужкова? Сегодня это министры правительства Москвы, завтра – вышедшие на митинг против отмены льгот старики. На рассвете – сотрудники МЧС на месте теракта или техногенной аварии, на закате – артисты любимых «Ленкома» и «Современника». В полдень – почетные гости «Фотобиеннале», хулиганы и провокаторы, в полночь – архиереи на Пасхальном богослужении. Да все мы, живущие в Москве или приезжающие в нее, хотим или не хотим этого – нет, не свита, но близкое окружение, ближний круг Лужкова. Основателя нашей столицы прозвали Долгоруким. Его нынешний преемник – Многоликий. Но, положа руку на сердце, каким еще быть мэру «большой деревни», каждый день оборачивающейся к нам новым лицом? Хорошо, что Москва, мы и Лужков совпали во времени и пространстве.