Posted 20 сентября 2004,, 20:00

Published 20 сентября 2004,, 20:00

Modified 8 марта, 09:48

Updated 8 марта, 09:48

Аул, которого нет

Аул, которого нет

20 сентября 2004, 20:00
Документы по делу Рамадана Цея, выдворенного из Республики Адыгея в Турцию, направлены на рассмотрение в Европейский суд по правам человека. Об этом сообщил майкопский адвокат Аслан Панеш, считающий гражданское дело своего подзащитного «политическим». Формальным поводом для выдворения Рамадана стал «конфликт на религио

Рамадан, в 1998 году перебравшийся в Россию вместе с соплеменниками из воюющей югославской провинции Косово, в то время изучал ислам в Амманском университете Иордании. Мог бы там и остаться, но совесть подсказала присоединиться к родственникам-беженцам. Прибыв на новое ПМЖ и впервые зайдя в мечеть, студент обнаружил немало вопиющих ошибок в действиях местных мулл и начал делать им замечания. Делал он их так долго и настойчиво, что дело дошло до рукоприкладства. Некоторое время спустя драка повторилась, но уже в паспортно-визовой службе, где ему не продлили вид на жительство. Скандал разрешился тем, что Рамадана отвезли в Краснодарский аэропорт, где посадили в самолет, отправляющийся в Стамбул.

Мафэхабль («счастливый аул») – название поселка, выстроенного для адыгейцев-беженцев шесть лет назад в чистом поле близ Майкопа. Сразу 200 иностранных граждан переехали в маленькую республику, не отличавшуюся ни высоким уровнем жизни, ни реальной возможностью трудоустроиться. Вряд ли репатрианты, бежавшие от войны, представляли себе, где окажутся. Россия в тот момент была для них спасительницей – и только.

Практически все репатрианты в Югославии были фермерами, жили в достатке. В первую очередь спасали от бомбежек сельхозтехнику. В Адыгее им обещали землю и слово сдержали. Но мини-трактора, порхавшие в Косово на песчаниках, тяжелого кубанского чернозема осилить не смогли. Да и плодовые деревья почему-то не захотели на новой земле приживаться – то ли ветра сквозные виноваты, то ли та же земля.

В Мафэхабле 19 двухэтажных домов, образующих три короткие улицы – Косовскую, Российскую и улицу Мира. На немногих приусадебных участках посажена в основном кукуруза. И скромные цветочки возле домов, трепетно оберегаемые женщинами.

Улицы пустынны. Подхожу к одному из домов. Молодая хозяйка на сносном русском объясняет мне, что с журналистами у них разговаривают только мужчины. И раздраженно добавляет: «Толку-то, что вы пишете! Лучше нам все равно не становится».

Какая знакомая фраза, отмечаю про себя. Чисто российская...

Мужчина, копающийся в двигателе автомобиля, вежливо, но твердо объясняет, что со мной разговаривать не будет – на то есть старшие. «Старейшины?» – уточняю. «Нет, Центр адаптации». Однако через два дома встречаю приветливую девушку, легко соглашающуюся на беседу.

Зовут ее Суриет, ей двадцать, она учится в университете. Как из-под земли вырастает ее дядя Мухаммед – единственный из здешних мужчин, кто имеет «чистую» работу переводчика с арабского в ливийском культурном центре, зарегистрированном в Майкопе.

Корень всех бед, по его словам, – проблема гражданства. До последнего времени переселенцы имели только вид на жительство, а значит, полный набор ограничений в правах. Косовские адыгейцы не могли трудоустроиться, получить участки под строительство, их дети не имели права поступать на бюджетной основе в высшие и средние специальные учебные заведения. Страна, спасшая этих людей от гибели, быстро забыла о них. Особенно после смены правительства Адыгеи. Общеизвестно: всякая последующая власть считает неправильным все то, что делала предшествующая. С огромным трудом гражданство кое-кто из «косовцев» получил, но далеко не все. После принятия нового федерального закона получить его будет еще труднее. Во-первых, для этого придется сдать экзамен на знание русского языка, учить который некогда. Во-вторых, отказаться от югославского гражданства, на что, как заверила меня сотрудница паспортно-визовой службы, жители аула Счастливого нипочем не согласятся.

Вообще-то аула под названием Мафэхабль нет в природе. Вернее, в природе он – три улицы, 19 домов – есть, а вот в реестре населенных пунктов Адыгеи аул не числится. Прописаны живущие здесь по-прежнему в Майкопе, в том самом общежитии, куда их поначалу заселили. Что собой представляет прописка в «общаге» – нашим соотечественникам, кто бы они ни были, где бы ни жили, разъяснять не надо. Глава администрации Майкопского района Николай Янушкевич, на чьей территории расположен «аул-призрак», о его будущем ничего сказать не смог. В 1998-м земельному участку, выделенному под строительство поселка, был присвоен кадастровый номер. Несколько раз райсовет обращался в республиканский парламент с просьбой о придании реального статуса аулу. Но ответа оттуда так и не последовало.

Забытый аул. Аул-призрак счастья.

Нет, иногда про них вспоминают. Президент республики Хазрет Совмен выделил Мафэхаблю 300 тыс. рублей из личных сбережений. На мечеть. А министр труда и социального развития Республики Адыгея Байзет Снахов заверил меня, что распоряжение главы администрации Майкопского района по поводу включения аула Мафэхабль в реестр населенных пунктов будет подписано со дня на день. Поживем – увидим.

Что до исторического общежития, бывшего детского садика, с которого начались злоключения косовских адыгейцев в России, до сих пор в нем живут пять семей. Те, для кого не хватило денег на строительство домов.

Из них лишь один человек хорошо говорит по-русски – 11-летний Бурхан. Когда мы приехали, на нем была длинная юбка, и он ходил, будто танцевал, аккуратно оттягивая ее вперед двумя пальцами. На мой недоуменный взгляд Бурхан объяснил с гордым спокойствием: «Мне обрезание сегодня сделали». «Поздравляю», – смутилась я, не представляя, что полагается говорить в таких случаях.

Бурхан проводил меня к одной из комнат общежития и ушел. Я постучала. Мне открыл мужчина лет сорока. Долго рассматривал мое журналистское удостоверение, улыбнулся, но свое имя так и не решился назвать. И вообще был настолько осторожен, что я почувствовала себя агентом иностранной разведки.

Между общими фразами, вроде «Я верю, что жизнь в Адыгее скоро будет очень хорошая!», он вдруг забывался и сетовал на то, что работы постоянной нет, хотя по профессии он повар высокой квалификации, впору ресторан открывать. И почти все мужчины, приехавшие вместе с ним из Косово, живут так же: работают грузчиками, подсобниками, шабашниками. Да и платят им всем очень мало. Гораздо меньше, чем местным.

У моего безымянного собеседника за эти шесть лет родились трое детей, жена сидит с ними дома, живут в одной маленькой комнатке. «Как же вы живете?» – не удержалась я. – «Как все…» – «А тянет ли вас на родину, в Югославию?» – «Моя родина здесь, – ответил собеседник. – Здесь теперь мои родители, братья, дети. А там, в Югославии, уже ничего нет. А было все: большой дом, земля, деньги… Счастье было, пока беда не пришла...».

Хорошенько подумать, так вопрос о счастье, как и вопрос о том, что такое родина, сегодня остро стоит не только для двухсот «косовцев». Пожалуй, что для всей России, где вынужденных переселенцев день ото дня все больше, но счастья на новых местах, там, куда они бегут, отчего-то не прибавляется.



Справка «НИ»

Адыгейцы, адыгэ (самоназвание) – коренное население Адыгеи. Так же как и кабардинцы, и черкесы, – потомки автохтонного населения Северо-Западного Кавказа. После территориального обособления в XIII – XIV вв. кабардинцев этнические процессы среди остального населения привели к формированию современных адыгейцев. Социальное развитие адыгейцев в средние века протекало неравномерно. Шапсугам, натухайцам и абадзехам удалось ограничить права дворянства, они управлялись выборными старшинами. Так называемые аристократические племена (бжедуги, темиргоевцы, хатукаевцы) управлялись князьями. С 1820-х годов правительство России начало планомерное завоевание Адыгеи. Подъем освободительного движения в годы Кавказской войны стимулировал исламизацию адыгейцев и процесс их внутренней самоорганизации. Последние очаги сопротивления адыгейцев были подавлены в 1864 г. Несколько сотен тысяч адыгейцев в 1860-е годы были депортированы и рассеялись по странам Ближнего Востока, меньшая часть переселилась в равнинные районы. Согласно последней переписи населения, в России проживают 129 тыс. этнических адыгейцев.

"