Сергей ПАШИН

Средневековый студент не пользовался учебниками: из-за дороговизны книг он превозмогал науку, слушая лекции профессоров. Нынешнему студенту-юристу ко Дню знаний доступны многочисленные печатные труды. Один из них, учебник Уголовного процесса под общей редакцией первого заместителя председателя Верховного суда РФ В. И. Радченко, особенно интересен, так как написанный при участии четырех высокопоставленных судей и многих докторов юриспруденции выражает господствующий в практике судов и правоохранительных органов способ мышления.

Данный учебник технически устарел, так как в нем не отражены июньские изменения УПК – но это полбеды. Авторы преподают молодому поколению юристов морально устаревшие образцы.

Во-первых, вместо правоведения мы вынуждены довольствоваться законоведением. Если право, как утверждали древние, – это искусство добра и справедливости, то закон – всего лишь записанная на бумаге воля начальства. Закон в учебнике много комментируется, еще больше пересказывается, но никогда не критикуется. Например, не задевают нравственного чувства ученых авторов нормы УПК, по смыслу которых: невиновные лишь «освобождаются от наказания», хотя должны оправдываться. Молчание окутывает право подозреваемого, обвиняемого, защитника знакомиться с материалами, которые представляют судье следователь и прокурор, требуя заключить под стражу задержанного. Данную возможность признал Конституционный суд РФ в определении от 12 мая 2003 года по делу С. В. Коваля, но отрицает Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ, тайком распространившая среди судей неправовое разъяснение.

Во-вторых, системные представления о законе подменяются случайными, позволяющими юристу, когда прикажут, отделываться фразой свалившегося с вагонной полки «Доцента»: «Здесь помню, а здесь не помню!». Вот характерный пример. В России установлена уголовная ответственность с 16, а за некоторые преступления – с 14 лет. Двоечник-студент знает, что в деяниях малолетнего, залезшего в чужой карман или разбившего сверстнику нос, нет состава преступления. Однако тринадцатилетний подросток, которого продержали на казенных нарах месяц-другой, не подлежит реабилитации; ни он, ни его родители не получат согласно УПК даже грошовой компенсации вреда. И этот вопиющий парадокс не вызывает у авторов учебника неприятия: так надо, стало быть, для укрепления правового государства.

Читатель имеет дело не с описками, а с позицией. В предисловии к учебнику подчеркивается, что авторский коллектив не смог «подвергнуть критическому рассмотрению возникающие… проблемы», несмотря на то, что критический анализ – долг ученого и метод науки. Решения же Конституционного суда РФ, по мнению творцов учебника, «не могут быть признаны источниками права вообще», а значит, судьям, бросающим людей в СИЗО, они не указ.

К сожалению, учебник под редакцией В. И. Радченко не выступает из ряда вон. Подобные же перлы обнаруживаются и в других пособиях. Иногда ветхие взгляды выбросить труднее, чем бумеранг.

Книги, особенно учебники, – это настоящие машины времени, посылающие в будущее людей с современным либо архаичным сознанием. Не оттого ли многие выпускники-юристы грезят средневековой дыбой и, став следователями и оперуполномоченными, наотмашь лупцуют задержанных комментариями к кодексам?