И страх, и безразличие. Пассажиры московского метро дружно отвернулись от чужой беды

Во времена СССР, одним из главных пунктов обличения капитализма у советских пропагандистов назывался «равнодушие». В газетах, книгах, лекциях, по телевизору они настойчиво внушали гражданам страны, что на клятом Западе никто руки не протянет, если с тобой случится беда и ты, допустим, упадешь на улице. И советские люди искренне в это верили, как верили и в то, что в нашей стране стоит только оступиться, как к тебе протянутся десятки, сотни, тысячи рук помощи! Увы, это, как и многое другое оказалось полной ложью.

За 30 с лишним лет, прошедших с развала СССР стало предельно ясно, что дело обстоит ровно наоборот, что эмпатия, если она и присутствовала когда-то в душах россиян, то теперь исчезла почти полностью и ни о какой помощи мечтать не приходится, а всю эту ситуацию можно назвать не иначе как гуманитарной катастрофой. И это очень страшно. Очередной, прямо-таки «кричащий» пример такого положения дел приводит в своем блоге политический аналитик Ирина Варская:

«Вчера была совершенно поражена. Мама (она больна Альцгеймером) вдруг задрожала в вагоне метро - и упала куда-то вбок. Реакция населенцев вагона: дева рядом моментально перемещается напротив, воткнув глубоко в ухо наушник. Парень лет 25-ти, сидящий в двух шагах, делает вид, что ничего не происходит. У него тоже роман с наушниками. Парень лет 30-ти через сиденье от нее глухо замер - и недвижим.

Я понимаю, что у нее предынсультное, начинаю ее неумело возить по трём сиденьям, поскольку она уже падала на предыдущей неделе - и мне пришлось ее буквально выбрасывать рывками из лифта, получила дикий зажим мышц шеи, только позавчера мне эту самую шею и позвоночник с грехом пополам выправил остеопат, сил поднимать ее у меня сейчас категорически нет.

Так вот, я ее двигаю, пытаюсь поднять ноги на небольшом пространстве так, чтобы у нее прилила кровь к голове.

Весь вагон уже смотрит в этот угол, не шелохнувшись. Так глядят на экран, так смотрят из-за стекла, так проверяют на прочность: «эй, эй, смог»?

Я ору в отчаянии на парня через сиденье: «Вы поможете»? Он чуть сдвигает ее - и отходит вбок, подергивая плечами и проверяя рюкзак. Он собрался выходить.

Мама становится совершенно серо-белой, окончательно теряет сознание, губы - то серые, то белые, они буквально сравниваются по цвету с матово-бледным лицом.

Все сидят спокойно, как стеклянные человечки, беззлобно и тускло вращающие мелкими настырными глазками. Окончательно невозмутимо.

Дева продолжает слушать что-то, юный зритель лет 25-ти - сидеть в двух шагах так, как если бы его приварили к сиденью. Ни один мускул не дрогнул - он присутствует при непонятной сцене, только и всего. Мой горе-помощник стоит неподвижно на расстоянии протянутой руки - скоро на выход, показывает он всем своим видом. Скоро прочь.

Так я бьюсь около 3-х -4-х остановок, поднять ее я не могу, ей все хуже и хуже. Это очевидно.

Весь вагон (а он полон) как-то невероятно странно смотрит в этот угол, ни один человек не подходит к нам на протяжении нескольких остановок.

Странность состоит в том, что все они следят за происходящим, с безмолвным напряжением. Эдакий саспенс. В вагоне несусветно натянутая обстановка, все выжидают, все превратились в слух, все глядят и видят. И никто не приближается, чтобы вмешаться.

Только в последний момент, вдруг не выдержав моей толкотни вокруг нее, юный зритель предлагает мне не помочь, а по громкой связи сообщить о происходящем машинисту. Все это несколько удивлённо: в стиле «почему бы нет».

На Боровицкой вдруг вбегает парень. И, все быстро поняв, быстро примерившись, в отчаянии берет ее, почти уже безжизненную, вообще ничего не понимающую, на руки.

И выносит на Чеховской вон.

Нас провожают взгляды всего вагона.

Что-то незамысловато-животное провожает нас прочь: глухое любопытство…»

Реакция читателей была ожидаемой, но при этом, некоторые из них справедливо сочли, что помимо очевидных проблем с эмпатией, существуют и другие, не менее серьезные, в том числе и просто вопиющая атомизация россиян, животный страх друг друга, который даже при искреннем желании помочь, ввергает их в ступор. Об этом хорошо написал Алексей Рябинкин:

«Если смотреть только факты, то мы имеем полвагона растерявшихся людей, которые не знают, что делать и нужно ли в этой ситуации что-то делать вообще, поэтому стоят и смотрят, готовые помочь. Единственный раз, когда была очень неконкретная просьба "вы поможете?", человек тут же помог — сделал что-то бессмысленное, потому что ничего другого ему в голову не пришло, и отошёл в сторону. Дочь и сама не знала, что делать, она даже постфактум не поняла, что высмеиваемое ею предложение "юного зрителя не помочь, а сообщить машинисту" было самым правильным, что можно было сделать в той ситуации — машинист бы сказал, что делать, остановил бы поезд на ближайшей станции и вызвал медиков.»

Общее правило: если вам нужна помощь, не молчите, скажите об этом окружающим (например, в той ситуации можно было спросить, нет ли в вагоне медиков, попросить связаться с машинистом). В России люди не знают, что делать в экстренных ситуациях, не умеют их распознавать и не умеют оказывать первую помощь — этому не учат в школах на ОБЖ, об этом нет ни социальной рекламы, ни популярных инструкций или обучающих видео.»

Эта точка зрения высказывалась неоднократно:

- Необходимо преподавать первую помощь и в школе, и в вузе, и периодически заставлять проходить этот курс работающих. И да, если в метро, то наверняка вызов машиниста и просьба о скорой помощи. Люди не все безразличны, думаю, что кто-то и испугался, и да, им нужны чёткие инструкции. Но это ужасно, что никто не спросил: "Вам нужна какая-то помощь?"

Высказывали читатели и другие, не менее обоснованные мнения:

- Это страх. Всё дело в нём. Наша нация настолько им изуродована и тяжело больна, что - увы - он парализует всё. ничего не сделаешь. Всю нацию никто не сможет вылечить

- Просто не было азиатов или мусульман, они бы точно помогли. Ещё иностранцы, но теперь они редкость, разъехались все. Не так давно мне стали уступать место и конечно не наши граждане, этим, как правило, всё пофиг, но называют себя Православными. Жалко у вас нет кнопки "поделиться

- Боятся, не знают, как себя вести, чураются контакта с незнакомым. Какую все же большую ценность создают люди с активной жизненной позицией, организаторы, общественники. Часто воспринимаем как должное, а на самом деле это такой большой шаг — организовать людей вокруг себя, объединить, сфокусировать внимание на важном.

- Кошмар. Я вот всего этого абсолютно не понимаю. Но да, эти "люди в московском метро" такие, убивать будут рядом - отвернуться.

- Объясняет и отношение к спецоперации, и много чего ещё. Абсолютное равнодушие ко всему. Помню, лет 10 назад была идея сделать об этом социологический проект под названием «социальная аномия»…