Следствие докажет

На заседание пришли все ответчики: журналисты Олег Кашин и Александр Морозов, а также юрист газеты «Новые Известия» Дмитрий Фирсов. Напомним, что поводом для иска стала сделанная 23 марта запись Александра Морозова в своем блоге о том, что к избиению Кашина причастны парни, связанные с прокремлевскими молодежными движениями. На это Кашин в своем блоге написал, что в «якеменковской версии» не сомневается, а других версий у него нет. «Новые Известия» же в ленте новостей на сайте газеты сообщили о том, что в своем блоге написал Кашин.

Теперь Василий Якеменко требует опровержения и по полмиллиона рублей компенсации морального вреда с каждого из ответчиков. В суд он не пришел, прислав вместо себя двух адвокатов. Один из них все время молчал. Выступал второй, Сергей Жорин. Он 10 минут разъяснял, почему фразу «я не сомневаюсь» следует считать «скрытым утверждением», что Якеменко причастен к нападению на Кашина. Журналиста избили в ночь на 6 ноября прошлого года во дворе собственного дома. Дело до сих пор не раскрыто.

Когда г-н Жорин стал разбирать публикацию на сайте «НИ», выяснилось, что в иске ее исказили, вычеркнув упоминание, что «якеменковская» версия должна быть единственной для следствия «по мнению журналиста». Но адвокат Жорин и здесь выкрутился: «Это не цитата журналиста Кашина, а попытка выдать свое мнение за его мнение». Однако когда дошли до формулировки опровержения, адвокат главы Росмолодежи запутался, что он хочет опровергать, и в конце концов оставил текст опровержения «на усмотрение суда».

Потом перешли к расчету компенсации морального вреда. Выяснилось, что г-н Якеменко оценил каждое посещение блога или сайта в один рубль, взял с интернет-счетчиков данные о ежедневной аудитории сайта «НИ» и блогов Кашина и Морозова, а затем перемножил все это на 80 дней и сократил до 500 тыс. Судья Игорь Кананович потребовал, чтобы сумму считали по количеству посетителей на момент подачи иска (4 апреля), а затем поинтересовался, как истец обосновал сумму.

«Истец глубоко переживал, что в отношении него распространяется порочащая информация. Можно измерить давление, количество слез, которые он пролил, количество нервных клеток, которые он потерял», – принялся рассуждать адвокат Жорин, но затем признал, что на здоровье г-на Якеменко публикации не отразились.

После десятиминутного перерыва выступали ответчики. Александр Морозов пояснил, что узнал о ходе расследования дела Кашина от другого журналиста, который пишет про силовые структуры и имя которого он назвать не может по соображениям безопасности. Тут выяснилось еще одно искажение: Морозов в блоге написал фамилию главы Росмолодежи с маленькой буквы, так как имел в виду все руководство молодежными движениями, в иске же фамилия в этом фрагменте текста начиналась с большой. «Мы не могли написать с маленькой», – оправдывался Жорин.

Адвокат Кашина Рамиль Ахметгалиев сослался на то, что «общественность должна знать, какую позицию занимает потерпевший», а публичные фигуры, такие, как Якеменко, «должны быть терпимы к критике». Сам Олег Кашин сразу же заявил: «Я не верю, что Якеменко понес моральные страдания». По словам журналиста, когда в ноябре прошлого года он лежал без сознания, Якеменко высказывался о нем «в оскорбительных тонах» и «вел себя не как сочувствующий, а как злорадствующий».

Кашин подтвердил, что у него «нет других версий» и что «отказываться от этой не намерен». Адвокат Жорин спросил, уверен ли Кашин, что к нападению на него причастен Якеменко. «Я не уверен и не могу быть уверен до окончания следствия», – ответил Кашин. «Считаете ли Якеменко причастным к нападению?», – не унимался Жорин. «Я не следователь и не судья», – ответил Кашин и рассказал, что среди двух мужчин, которые напали на него, главы Росмолодежи не было. «Якеменковская» же версия означает, что «напавшие могут быть связаны с молодежными движениями, которые основал и которыми руководил Василий Якеменко». По словам Кашина, сработал принцип «на воре шапка горит». «Когда вы говорите, что на каком-то воре горит шапка, имеете в виду Василия Григорьевича?», – уточнил Жорин. «Я имел в виду созданные и руководимые им молодежные движения. Пусть суд решает, имел ли я его в виду», – сказал Кашин.

Страсти накалялись. Жорин назвал Кашина «большим знатоком русского языка» и в ответ получил, что представители его профессии отправляли людей в ГУЛАГ. «Президент – из нашей профессии», – нашелся Жорин. Затем Кашин объявил, что Якеменко интересен ему «в той мере, в какой его деятельность отравляет жизнь честным людям». «К делу!», – возмутился судья Кананович. Жорин спросил Кашина, угрожал ли ему Якеменко. Тот ответил, что в 2005 году – лично, а за два месяца до нападения на сайте «Молодой гвардии» появилась фотография Кашина со штампом «Будет наказан». Жорин возразил, что Якеменко «Молодой гвардией» не руководит, на что Кашин ответил, что возглавляемое Якеменко движение «Наши» относилось к «Молодой гвардии», как к младшему брату.

Затем Кашин сослался на подписку о неразглашении, которую он дал следователю и которая запрещает ему привести доводы в обоснование своего мнения. Судья принял результаты проведенной по просьбе ответчиков лингвистической экспертизы о том, считать ли версию фактом или мнением. Однако допрашивать пришедшего в суд лингвиста отказался, равно как и пострадавших от движения «Наши» правозащитника Александра Подрабинека, политика Илью Яшина и галериста Марата Гельмана. Все четверо сидели в коридоре и следили за процессом через открытую дверь, которую судья оставил так для проветривания зала. Приобщать к делу статьи Олега Кашина про молодежные движения судья Кананович также отказался. Процесс продолжится завтра. Тогда же ожидается решение.