Михаил Поздняев

Вчера Госдума приняла в первом чтении поправки к законам «О наркотических средствах и психотропных веществах» и «Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан», касающиеся принудительного лечения подростков, больных наркоманией. Представитель Московской городской думы, разработавшей законопроекты, Евгений Балашов отметил, что документы предлагают увеличить с 15 до 16 лет возраст подростков, больных наркоманией, лечение которых проводится принудительно. В законопроекте указывается, что несовершеннолетним в возрасте до 16 лет наркологическая помощь оказывается без их согласия, но с согласия или по просьбе их родителей или законных представителей. Председатель комитета Госдумы по охране здоровья Николай Герасименко подчеркнул, что принятие законопроектов позволит охватить наркологической помощью «гораздо большее число нуждающихся в ней несовершеннолетних».

О чем идет речь? О пустяке вроде бы: человек, вместо 15 лет по закону подлежащий принудительному (читай: насильственному) лечению, будет ему подвержен в 16. Капля в море...

Но житейский опыт подсказывает: лиха беда начало. И нет дыма без огня.

В субботу главный детский нарколог Министерства здравоохранения и социального развития РФ Алексей Надеждин заявил о том, что, по его мнению, нужно вернуться к принудительному лечению наркологических заболеваний. То есть на полтора десятилетия вспять, к исходной точке дискуссии о судьбе наркомана в России.

В дискуссии позволительно высказывать крайние суждения. Не стал бы я использовать служебное положение для ответа на упомянутое заявление, когда б его сделал рядовой врач или прекраснодушный борец за здоровый образ жизни. Но в том и печаль, что Алексей Надеждин – ответственный госчиновник и дает себе отчет в том, что призывает власти к употреблению «карательных мер» (его собственные слова).

По мнению г-на Надеждина, ликвидация на рубеже 90-х гг. института принудительного лечения наркоманов привела к тому, что «больницы превратились скорее в социальные учреждения». Простите, а чем они должны быть? Заведениями строгого режима? Изоляторами для изгоев? Точной копией приснопамятных «психушек», в которых диссидентов насильно кололи сильнодействующими препаратами?

Да, наркоманов у нас меньше не становится. Да, возраст приобщения к этой пагубе уже не юношеский, как в перестроечные годы, когда дискуссия начиналась, а младший школьный. Да, марихуана в открытую продается в любом ночном клубе по всей Руси великой. Но возвращаться во времена, из которых мы выползли с таким трудом, с такими потерями, – нет, увольте.

Надежда, как известно, умирает последней. Похоже, главный детский нарколог России констатировал ее смерть: «Я давно перестал участвовать в дискуссиях о том, возможна ли у нас легализация наркотиков (легких или любых других – не имеет значения). Убежден, что даже обсуждать такую возможность недопустимо. Как бессмысленно дискутировать, например, на тему, можно ли убивать человека».

Не мне объяснять главному детскому наркологу: его подопечные – люди, обожающие вести дискуссии и задавать «бессмысленные» вопросы. Уходить от бесстрашного ответа, свертывать дискуссии окриком: «Забудь об этом и думать!» – признак слабости и несвободы.

Помнит ли г-н Надеждин плачевный исход антиалкогольной кампании Горбачева и Лигачева? Потерянные ценнейшие виноградники, бунты в промышленных центрах, массовое самогоноварение – полбеды. Именно в тот момент было подорвано доверие народа к власти, обернувшееся крушением империи. Потому что все в этой жизни тесно переплетено...

С чем нельзя не согласиться, так это с предположением главного детского нарколога: «Возможно, не все понимают, что такой больной сам крайне редко обращается за медицинской помощью. У нас колоссальное число больных как алкоголизмом, так и наркоманией – миллионы. И практически нет механизмов вовлечения этих людей в лечебные и реабилитационные программы». Вот корень зла. Мы плавно дрейфуем от общества с рыночной экономикой к обществу с рыночной психологией, по-русски, мещански. На мой взгляд, это ужасно, но тут ничего не поделаешь. Я готов повторить, вслед за Иосифом Бродским, который так и не смог бросить курить, отчего и помер: «Ворюга мне милей, чем кровопийца». Культ золотого тельца омерзителен, но безобиднее культа сильной руки. И наркологи, и журналисты, и все, у кого душа болит за детей, должны задуматься: как их отвлечь от запретных плодов? Как им внушить, что скучной бывает лишь не насыщенная мыслями и высокими страстями жизнь? А так она очень даже интересная.

По моему сугубо личному мнению, лучшей лечебной и реабилитационной программой будет форсирование нами дискуссии с обитателями «зоны риска». И вестись она должна не столько о проблемах, решаемых г-ном Надеждиным, сколько об отчуждении наркоманов, проституток, СПИДоносцев от всех остальных. О том, почему за миллионами «отбросов общества» мы не видим каждую для нас потерянную личность.