Виртуальные ежи

В мире существуют тысячи разных законов. Их основное отличие в одном: в степени мимикрирования. В знаменитом романе американской писательницы Джойс Кэрол Оутс «Делай со мной что захочешь» речь идет не о женщине, готовой на все, что можно было бы предположить, прочитав название, а как раз о возможности манкирования любыми законами. Но автора этих строк не волнуют законы о запрете внесезонной охоты или рыбалки. Речь идет об уважении к одному из основных законов нашей жизни – правам человека. Правам, которые являются основополагающими в основных декларациях Организации Объединенных Наций.

Я объездил десятки стран мира. Побывал на разных континентах Земли. Нигде и никогда не видел безукоризненного правоприменения любого закона. Но удаление от идеала все же не должно носить характер полного пренебрежения к правам человеческой личности. Теперь – о сути.

Гражданин Российской Федерации Юрий Лужков, как явствует из многочисленных сообщений западных и российских СМИ, обратился к властям Латвии за разрешением вида на жительство в этой республике. Разрешение это носит временный характер, выдается на пять лет. Оно дает право проживания в Латвии, а также беспрепятственного передвижения по странам шенгенской зоны.

Комментируя это решение, экс-мэр одновременно оговорил: «Речь о смене гражданства и постоянном проживании за границей не идет. Меня интересуют возможности инвестиционной деятельности в Латвии и беспрепятственное передвижение по странам шенгенской зоны». Все.

На рассмотрение подобной заявки закон отпускает четыре месяца. Но Лужкову отказали, в сущности, сразу. Очень похоже – манкируя законами.

Экс-мэр ушел из политики; он пенсионер; не судим; не носитель опасного заболевания; явно не террорист; не состоит в запрещенных международными законами организациях. По принятой в прошлом году в Латвии поправке к закону об иммиграции иностранец получает право претендовать на вид на жительство в Латвии, если приобрел в стране недвижимость на сумму от 100 до 200 тыс. долларов или инвестировал в субординированный капитал одного из латвийских банков сумму порядка 400 тыс. долларов.

Инвестиционные условия Лужковым были выполнены. Выполнены в точном соответствии с буквой закона.

Но – отказ. Отказ, несмотря на то, что многие латвийские чиновники наивно надеются и заявляют о том, что подобного рода действия министра внутренних дел, отказавшей гражданину Лужкову в просьбе ни в малейшей степени не повлияют на желания тех или иных иностранных инвесторов войти в экономику Латвии. Хотя самим потенциальным инвесторам это не столь очевидно.

Балтийское информационное агентство примерно в то же время сообщило, что с момента вступления в силу поправки к закону (июль 2010 г.) миграционные власти Латвии получили 145 заявок, подобных лужковским. 113 из них уже удовлетворены. Но не лужковская. Я не знаю, можно ли кого-либо из претендентов назвать более эффективным инвестором, чем экс-мэр Москвы. Но знаю точно: ни одно из миграционных положений он не нарушил. Чтобы быть в этом абсолютно уверенным, я познакомился с доступными мне данными. Выяснил: Лужков инвестировал 200 тыс. лат в субординированный капитал Rietumu banka; арендовал объект недвижимости в Латвии. Общеизвестно, что, будучи мэром Москвы, он инициировал и построил в Риге «Дом Москвы». Дом стал подлинным центром межнациональных общений и символом латвийско-российской дружбы. Московское правительство под его руководством создало на базе бывшего завода «РАФ» сборочное автомобильное производство. При этом москвичами в это предприятие и создание новых рабочих мест было инвестировано свыше 30 млн. евро. Мэр вел активные переговоры с руководством Рижского свободного порта о целесообразности его использования для обслуживания московских грузопотоков.

Названные мной реальные инвестиционные примеры лишь часть того, что получила и могла бы получить в перспективе экономика Латвии вне зависимости от того, удалось ли бы Лужкову осуществить свой «коварный» план по сохранению и укреплению статуса русского языка, на котором и так говорит подавляющее большинство населения республики вне зависимости от национальности, или нет.

Теперь я бы хотел сделать небольшое отступление. Объяснить, почему я заинтересовался этой историей.

Без особого труда можно было заменить фамилию Лужкова на любую другую. Как и саму эту ситуацию. В мире таких ситуаций хоть отбавляй. Но, как журналист, я, не имея ни близких, ни дальних отношений с бывшим мэром Москвы, не будучи любителем его пчел и его лошадей, я решил вникнуть в суть этой ситуации, потому что уловил в ней тени недоброй памяти времени, признаки замутнения того света, который появился в общественной жизни наших стран, да и всего мира в последние годы. Пожелал узнать: в какой мере пока еще эпизодические случаи – символы прошлого способны затруднить мне мою профессиональную деятельность? Помешать моему праву колесить по миру, оставлять дни или месяцы своей жизни в том или ином месте Земли? В малой мере? В значительной?

Я не раз прилетал в Латвию. Только в прошлом году трижды. Я люблю эту страну, ее людей, ее прекрасную столицу – волшебную Ригу. Как публицист и писатель, я не раз давал интервью латышским газетам; в рижских издательствах у меня вышли две книги: одна на русском языке, другая – на латышском.

На что мне рассчитывать в будущем?

Возвращаюсь к лужковской истории. Что, собственно, предшествовало всему тому, что произошло?

В августе 2010 года мэр Москвы Юрий Михайлович Лужков прибыл в Ригу во главе весьма представительной делегации. Российские бизнесмены встречались с латвийскими, озвучивали масштабные инвестиционные проекты, совместные планы, обсуждали с рижскими властями жизненно важные экономические проблемы. Лужков во всеуслышание говорил: Москва готова многократно увеличить реализацию латвийских товаров. Московский рынок огромен, москвичи высоко ценят латвийскую продукцию, ее охотно раскупают, ничего не залеживается. Мы способствуем популярности «рижской марки», говорил он, готовы к более энергичным действиям в экспортно-импортной сфере, больше внимания уделять вопросам ценообразования…

Это был деловой, хозяйственный разговор. Он велся в рамках реальной экономики. Касался каждодневной жизни людей. И свидетельствовал об одном: о желании расчистить завалы на пути сотрудничества, заменить раздоры согласием, а неприязнь – толерантностью.

Но финалом одной из встреч, а вернее, выступления мэра Москвы стало традиционное для многих российских политиков пожелание: сделать русский язык в Латвии вторым государственным: ведь русскоязычное население в республике немалое. (Замечу: в словах Лужкова не было и намека на требовательность, о чем не перестают писать некоторые экзальтированные газетчики Латвии – речь шла о пожелании). Но именно это его выступление стало спустя пять месяцев в связи с обращением о виде на жительство бикфордовым шнуром, который поджег настоящий костер наиболее политизированной части элиты. Слова Лужкова, неоднократно произнесенные им, о необходимости изучения латышского языка русскими, постоянно проживающими в Латвии, не были услышаны ни одним властным ухом. Жизненно важные для республики понятия – инвестиции, бизнес, кредиты, совместные предприятия, новые рабочие места утонули в болоте политического блуда.

Поразительный пример. Совсем недавно Организация Объединенных Наций внесла одной из самых, казалось бы, цивилизованных стран, ближайшей соседке Латвии – Эстонии, 130 (сто тридцать) рекомендаций по соблюдению прав человека!

Министр внутренних дел республики Линда Мурниеце заявила: «Лужков не любит Латвию. Он враждебно настроен по отношению к ней…» Из наиболее корректных выражений госпожи министра мне удалось обнаружить в печати только одно: «После высказываний Лужкова о Латвии его желание выбрать ее местом для проживания вызывает только удивление…»

Но иначе высказался в этой связи министр обороны Латвийской Республики Артис Пабрикс: «Нельзя делить людей в зависимости от того, что они говорили…» А выдача вида на жительство экс-мэру Москвы «не принесет зла» Латвии. «В конце концов, Лужков вложил предусмотренную законом сумму. Если уж приняли такой закон, у него есть право требовать вид на жительство. Нет никаких оснований считать Лужкова преступником, которому нельзя дать разрешение…»

Не менее разумную позицию принял и председатель Лиепайской думы Улдис Сеске. «Почему бы не позволить Лужкову, – задался он вопросом, – который является активным предпринимателем, получить вид на жительство, если он может основать в Латвии какие-либо предприятия, которые создадут рабочие места, или купить, например, один из многих пустующих жилищных объектов? Латвия от этого только бы выиграла… Запрещать бывшему мэру Москвы получить вид на жительство в Латвии глупость… если только не существует какое-то неизвестное мне соображение государственной безопасности».

Осмелюсь сделать предположение, что где-нибудь в архивах тайной полиции Латвийской Республики есть неопровержимые доказательства того, что Лужков пытался изменить государственный строй Латвии либо разбрасывал листовки с призывами свержения законного правительства, а то и призывал присоединить Латвию к Монголии. Но, честно говоря, я очень в этом сомневаюсь. Или идея внедрения русского языка действительно является реальной угрозой государственной безопасности стране – члену НАТО?

По мнению министра внутренних дел, является. Причем прямая. И очевидная. Иначе решение о виде на жительство последовало бы, как и положено по закону, через 4 месяца после подачи заявления, а не через несколько дней возбужденного обсуждения в СМИ республики. Бессмысленно приводить в пример Латвии Финляндию, в которой рассуждения о целесообразности определения русского языка как второго государственного позволяет себе каждый, кому есть что сказать. Тот же, кто предположит, что подобная акция может стать угрозой национальной безопасности страны, рискует оказаться в роли пациента практикующего психиатра. И вообще, мне очень интересно в ходе следующей моей поездки в Швейцарию спросить жителей любого из 26 кантонов, которые свободно говорят на четырех языках, не мешает ли им наличие трех государственных языков и не угрожает ли это их национальной безопасности?

Даже не анахронизм!

Между тем, несмотря на шум вокруг проблемы с видом на жительство, Лужков не отказывается от своего намерения довести начатое им по автомобильному заводу дело до логического финала. И таким образом доказать серьезность своих намерений…

С просьбой прокомментировать историю с Лужковым я обратился к широко известному адвокату и правозащитнику, члену Общественной палаты РФ, члену Московской Хельсинкской группы Генри Резнику. Его мнение: «Эта история совершенно не вписывается в европейские стандарты по обеспечению прав человека на передвижение… на место проживания… Слегка завуалированная трактовка предложений сделать русский язык в Латвии вторым государственным как угрозу национальной безопасности страны представляется мне вообще нелепой… Лужкову ставят в вину его прежние высказывания в адрес Латвии. Но разве со стороны латвийских политиков мы слышали еще в недавнее время только хвалебные и ласковые комплименты? Вообще, если помнить все только плохое, то будет еще хуже. Это закон жизни».

Резник прав. И жизнь права. Хотелось бы быть правым и мне: своевременно обратить внимание на то, что прошлое возвращается не обязательно в виде внезапной песчаной бури и видимым всем затмения Солнца. Вовсе нет. Лужков – лишь частный случай. Но опасность подобных частных случаев в том, что они очень быстро порождают тысячи других. И тогда уже видят все: да, просветление было недолгим. Добрососедство неустойчивым. Путь от плохих отношений, пройденный за последние 15–20 лет до развивающихся позитивных, слишком короток.

Заключая, еще раз признаюсь в любви к Риге. К ее чарующему уюту, «пламенеющей готике» костелов, приветливой латышской молодежи в знаменитых рижских кафе, ресторанах и на улицах, что становится с годами все более заметным, к звукам органа Домского собора… Мы – соседи. И «противотанковые ежи», реальные или виртуальные, между нашими странами и народами – это прошлый век.

А открытые ворота, забор без калиток – двадцать первый.