Бедная Настя!..

Подмосковный поселок Фруктовая, где живут 3,5 тыс. человек, разрезан железнодорожными путями на две половины. На одной – дачные участки, магазин и часть домов местных жителей. С этой стороны идут поезда на Москву. На другой половине – школа, детский сад и все те же домики старожилов. На самих же путях постоянно стоят грузовые составы. И взрослым, и детям каждый день приходится переходить железнодорожные пути туда и обратно по шаткому деревянному настилу. Чтобы не обходить длинные составы, фруктовичане (или фруктовцы? кажется, они и сами не в курсе) вынуждены пролезать на четвереньках под вагонами. Ни пешеходного моста, ни тоннеля в поселке нет.

Полтора месяца назад и тринадцатилетняя Настя Волкова с двумя подругами поступила точно так же: пролезла под грузовым вагоном и собиралась переходить следующий отрезок путей. Настя шла как раз в магазин – там работает ее мама. Гудок «скорого» и визг тормозов она услышала слишком поздно. Поезд мчался со скоростью 94 км/ч... Воздушной волной Настю, как перышко, засосало между вагонами, покружило и швырнуло на пути.

«Скорая» приехала через час. Врачи развели руками: ничего сделать не можем, нет необходимого оборудования. «У Настеньки был открытый перелом ноги, но врачи даже шину не наложили, обезболивающий укол не сделали, так, набрали в шприц какую-то жидкость для проформы – и все, – рассказала «НИ» мама Насти, Ольга Волкова. – Краник для кислорода у них был сломан, сделать искусственное дыхание рот в рот врач побрезговала».

По дороге в больницу Настя скончалась от разрыва сердца вследствие болевого шока.

Луховицкую больницу местные жители иначе как «наш морг» не называют. Судя по их словам, на это есть причины. «Совсем недавно по вине врачей умерла беременная женщина, – рассказал «НИ» Сергей Волков. – Да и в случае с Настенькой не до конца все ясно. Врачи утверждают, что наша девочка уже умерла, когда приехала машина. Но тогда почему они набрали лекарства в шприц, если колоть Настю было уже бесполезно? Свидетели видели, что она еще дышала и разговаривала со мной».

С фотографии смотрит темноволосая красавица с синими глазами. Она стоит с микрофоном, в нарядном платье, на сцене. Настя мечтала стать певицей. В поселке нет ни одного человека, который не знал и не любил послушную, отзывчивую девочку. «Настя была очень доброй, помогала пенсионерам, – говорит отец Сергей Волков и, чтобы не расплакаться, добавляет: – У нее было множество грамот и наград...»

Во Фруктовой за несколько последних лет под колесами поездов погибли 12 человек. Необходимость строительства перехода всем очевидна. Жители Фруктовой готовы выделить часть средств на постройку пешеходного моста или тоннеля из собственного кармана. Однако многочисленные запросы местных жителей во все инстанции не дают результата. Нет подвижек и в поисках виновников трагедии. Беспечность ли это девочки, увлеченной разговором с подругами, равнодушие ли местной администрации к жителям поселка, непрофессионализм ли врачей – неизвестно.

В любом случае – железнодорожники не могут считаться в этой ситуации «стрелочниками». «Решение о строительстве перехода, надземного или подземного, принимается с учетом множества факторов, например, интенсивности движения, – рассказали «НИ» в службе по связям с общественностью Московской железной дороги. – Но окончательный выбор в данном случае за администрацией поселка. Хотя, конечно, местные жители могут поспособствовать принятию решения о строительстве, как это было, например, в Малаховке».

«НИ» несколько дней пытались связаться с главой Фруктовского сельского округа, которая, видимо, была очень занята своими административными делами. А в луховицкой больнице с корреспондентом «НИ» просто отказались общаться.

По делу о трагической гибели Насти Волковой ведется следствие. Возбуждено дело по статье «Неоказание медицинской помощи, повлекшее смерть». Но родители Насти намерены добиться не столько осуждения врачей – ребенка эта кара все равно уже не поможет вернуть – сколько решения о строительстве железнодорожного перехода.

«Мы потеряли самое дорогое, что у нас было, – говорят Ольга и Сергей. – И хотим, чтобы никому больше не довелось пережить то, что пережили мы».