Бить или не бить? Как лучше вести допрос в полиции

Я не могу вспомнить, сколько людей я посадил. Прикинуть могу примерно. За год дел тридцать-сорок в суд отправляешь. На пять дел, ну, может, шесть обвиняемых, вот и считай за десять лет, сколько их было, - пишет блогер Денис, который рассказывает на канале «Полковник» истории своего отца – полковника МВД.

«Первого вот помню отчетливо — смешное дело было: обалдуй какой-то ненамного меня старше. Отсидел пару лет, освободился, работы нет, выпить охота. Залез в своем же подъезде, в подвале, в кладовки к соседям, стащил оттуда какую-то утварь и тут же рядышком на рынок уличный приволок продавать. Там его соседи и «повязали». Глупость несусветная, да только потерпевшие — бабушки да дедушки из его подъезда — крику подняли. Короче, поехал парень обратно, к друзьям.

Всем, кто меня спрашивает, я с самого начала пытаюсь объяснить, что подозреваемого бить нет никакого смысла — ну, «выбьешь» ты из него признание, и чего? На одной явке с повинной и «чисто сердечном раскаяньи», да ещё и без адвоката, далеко не уедешь: доказательства нужны. А если есть доказательства — ***** [зачем] мне его признание? Я и так дело в суд отправлю.

А потом мне объяснять стало лень. Спрашивают: «Бил людей, душегуб?» Я отвечаю: «Бил, и тебе щас в лоб дам, чтобы вопросов меньше задавал».

Если честно, пару раз бил, но не от злости, а по психологическим показаниям. Вот сидит какое-нибудь чучело перед тобой. Мозгов как у канарейки, а понты колотит, что твой Аль Капоне, не меньше. Он же вежливого обращения не понимает, он думает, что если ты с ним вежливый — значит, слабее его. А пока он так думает, у тебя с ним диалога не получится, он даже говорить с тобой не станет, ты вроде как шестёрка перед ним.

Вот послушаешь его, посмотришь, потом со вздохом берешь уголовный кодекс с комментариями под редакцией Скуратова, привстаешь так со стула и, перегнувшись через стол, треснешь ему по лбу! И всё, и сразу весь гонор улетучился, он понимает, что ты сильнее его, что ты можешь его безнаказанно (и, по его мнению, безо всякой причины) стукнуть книжкой по лбу, а если ты так спокойно без крика и угроз можешь его запросто так стукнуть книжкой по лбу, то, возможно, и еще чего похлеще можешь с ним сотворить. И вот ваши роли уже поменялись: ты босс и альфа-самец, а он, как и положено, гад, негодяй и отброс общества. Тогда и диалог сразу налаживается, ответы на вопросы сразу появляются какие надо и прочее. Но таких, слава богу, мало.

Проще всего было работать, когда твой злодей уже раз-два отсидел. Они правильные какие-то, всё понимают, законы не хуже тебя знают. Тут всё просто: его работа — воровать, твоя — его в тюрьму садить, всё по-честному.

Разговор идет в открытую: вот это я тебе расскажу, потому что это ты докажешь — у тебя то-то и то-то есть, а вот это ты мне, начальник, не предъявишь, потому что ничего у тебя нет, и ты это знаешь, и я знаю, что ты знаешь. Собрались два деловых человека, поговорили о делах и разошлись — один домой, другой тоже, можно сказать, домой.

А вообще высший класс — это когда ты человека вроде как в тюрьму отправил, а он потом освободился и спасибо пришел говорить. Так-то, если подумать, пока мы с преступником общаемся, я ему должен лучшим другом стать, лучше мамы с папой. Вот ты если украдешь чего, будешь маме с папой рассказывать, как своровал, куда потом продал и всё такое? А следователю, если он тебе нормально в душу залезет — расскажешь.

Хочешь — не хочешь, а приходится крутым психологом стать, чтобы так человеку внутрь залезть, так за его внутренние струны и ниточки подергать, чтобы он прям в тебе родственную душу почувствовал и излить захотел.