Не быть — и ни тем, ни другим: в чем трагедия Ксении Собчак

Алина Витухновская, писатель, публицист

Но данное событие имеет не только чисто энтомологическую ценность, оно открыто демонстрирует ту часть массового бессознательного, которая неизбежно просачивается от управляемых масс к самим «владельцам жизненного пространства», к числу которых также формально принадлежит и Собчак.

Однако есть один нюанс — при всей своей внешней напускной «барскости», Ксения сама выглядит как заложница клишированных схем, предназначенных для плебса, при этом не будучи сама носителем каких-либо смыслов, она каждый раз вынуждена следовать заведомо отведенной колее. То есть, унизительно отыгрывать роль, написанную даже не эксклюзивно для нее, а для многих миллионов таких же по-настоящему несчастных и убогих женщин, загнанных в тесные загончики традиционалистского скотного двора.

Символическая «похоронная» свадьба чекистской золушки Ксюши — это не только превращение тыквы в катафалк в режиме реального времени, но и перекрученный, инвертированный негатив апофеоза жизненного успеха, который она якобы символизирует всем своим существом. Никакие светские изыски, роскошные апартаменты и автомобили, тусовки со звездами, экранные постановки и якобы смелые интервью, не делают Собчак хозяйкой собственной жизни. Несмотря на то, что Ксения тщательно скрывает это, ее эмоционально выгоревшая личность и то истерзанное нечто, называемое «душой», будут лишь впитывать страдания — той самой настоящей личности, загнанной глубоко вовнутрь ее внешнего медиа-образа.

Ясно осознавать происходящий в России абсурд во всей его масштабности, не говоря уже о том, чтобы предпринимать реальные шаги по его преодолению и растворяться в нем, смакуя каждый миллиграмм его глубинной пошлости, как это делает Собчак — все же разные вещи.

Как гласит известная во всем мире полицейская рекомендация для женщин при встрече с насильником «По возможности убегите прочь, а если не получится, то не сопротивляйтесь — так вы хотя бы выживете» в случае Ксении превратилась в нескончаемое шоу под названием «Расслабьтесь и получайте удовольствие». Это и есть тот самый культурный месседж, который она транслирует и который, судя по всему, она приняла как единственно верный жизненный принцип.

Следует отметить, что Собчак ментально, эстетически и кланово принадлежит к той категории советских женщин, которые неотрывно были связаны с советской империей, апофеозом которой является, например, Алла Пугачева. Причем у меня создалось такое впечатление, что Собчак тоже невольно заняла эту роль. Вот вроде бы она хотела быть и актуальной, и европейской, и сексапильной, а ей навязывают образ замужней тетки, матери семейства. Видно, что происходит какое-то насилие над личностью. Ибо Ксении навязывают чужие атрибуты скрепостной матроны.

Я бы назвала ситуацию с Собчак трагедией. Я конечно не знакома с ней лично и возможно, она воспринимает это как-то иначе, но если рассуждать в политическом контексте происходящего — то ситуация по-настоящему трагична. Как-то давно Белковский даже сравнил ее с Гамлетом, но у Гамлета-Собчак была иная роль. Она должна была отомстить за своего отца, всерьез включившись в оппозиционную деятельность — не в качестве спойлера, но в качестве полновесного бойца, использующего все свои медийные ресурсы, но нет. Здесь же все вышло ровно наоборот — она не только не мстит, она пошла в услужение его фактическим убийцам.

Есть различные виды бесструктурного принуждения — к бытию, псевдогуманизму (собственно, практически весь послевоенный психоаналитический и отчасти политический дискурс — именно — псевдогуманистический), а также принуждения к «человечности» (этакое софт-репрессивное ницшеанство, но со знаком минус).

Например, ряд селебрити, публичных фигур, особенно это касается персон с отрицательным бэкграундом, вынужденных приносить свои личные, частные, субъектные интересы на алтарь «общественного театра скреп».

Одним из самых унизительных жертвенных спектаклей является ритуал деторождения — некое публично-медийное полусамораспятие, концептуальная акция, но не как предмет искусства, а как добровольная жертва молоху массового бессознательного.

Стоит заметить, что любая публичная девушка, даже с самым негативным имиджем, но ставшая матерью, принимается кухаркиным общественным союзом обоих полов. И самый циничный аспект сего акта — это даже не ритуальное унижение самих героинь (ибо их материнская искренность под большим вопросом, скорее они именно соблюдают некий общественный договор), самым циничным здесь является принесение на этот алтарь нового субъекта, буквально извлеченного из небытия — против воли, чтобы участвовать в карнавале тщеславия измельчавших индивидов. Именно эту жертву — стать матерью, вопреки своей воле, приняла Собчак. Воистину, это было жертвоприношение.

Здесь все простаки попадают в Собчак

Здесь все простаки попадают впросак,

Пока не просох горло-водочный звон.

Принцессу обкома венчают в церквях

Попы, чьи и пуза в духах «Пуазон».

Какой же Берроуз каких интерзон

Для этих лошков-тарашков сочинял?

Что нюхают эти который сезон?

Бодяженный кокс сквозь бодяженный нал?

Здесь все Собчаки попадают в гробы

И бродят повсюду как тень отца Га.

И словно галлюци-но-ген-ны грибы

Курехин им спек с своего пирога.

Здесь все Собчаки упакованы в гроб,

Как бабочка в кокон, как Лен. в Мавзолей,

Чтоб сладко мечталось про гибель Европ,

Всем тем, кто здесь в тайне, но ждут триндюлей.

Как Леди Гаага шагает в ГУЛАГ,

Дворовая девушка К.

Не хочет отдать наворованных благ

Противна Амери-же-ка!

Собчак — это Гамлет, но вся нелегал

И даже ... нелегитим.

Зачем, тень отца, ты гадаешь? Ты знал —

Не быть — и ни тем, ни другим.

Россия сплошное же небытие.

Не или, а Ноль, Абсолют.

Зачем же вы Ксюшу ведете, ее

И замуж зачем выдают?

Печальна судьба этой русский эли-

Ты, скорее похожей на тлю,

Что входит в подножие русской земли

И шепчет — «Навеки люблю»!

А реж. Богомолов с отечным лицом

Лоялен, услужлив и пуст.

Вот русская сказка с печальным концом,

Как Вам говорил Заратустр.