Заложницы скреп: почему сестрам Хачатурян грозит 20 лет тюрьмы

Сестры Хачатурян как жертвы семейных скреп

Алина Витухновская, публицист - специально для "Новых Известий"

Это беспрецедентный в своём цинизме приговор, ибо, как и со слов адвоката, так и исходя из здравого смысла, это отец-тиран и сексуальный насильник должен был быть обвинён посмертно, а сестры, соответственно, оправданы.

Девушки, буквально, стали заложницами семейных скреп звереющего Левиафана. Притом, что государство российское обладает абсолютной монополией на насилие, в том числе убийство, лишая гражданина права на самооборону.

Если рассматривать эту историю символически, в контексте архетипов, мы видим, что государство заменяет собой отца и несчастные сестры оказываются внутри некоей карающей дурной бесконечности. Мы видим не торжество закона, а торжество патерналистских установок. Априорно утверждающих, что «отец всегда прав» (даже если это плохой отец), «родителей не выбирают» и все прочие безысходные мантры.

Обычное (объектное) состояние сознания среднестатистического человека представляет собой своеобразный «сон разума». Сложно даже представить каких чудовищ он скрывает — сколько неприметных домашних садистов обитает в тихих спальных районах больших и малых городов России.

Эта история на самом деле совершенно обыденная для нашей страны. В ней нет ничего вопиющего, кроме факта убийства. Да и само убийство уже становится обыденностью.

Большинство здешнего населения до сих пор руководствуется лицемерным житейским принципом — «Не выносить сор из избы» — здесь будто бы таится подкоп под сам фундамент русского мышления, подкоп под сами основы бытия. Из той же серии — «Что скажут люди?» («Что подумают соседи?»).

Основой репрессивного мышления и следующей из него уже социальной рабской покорности, является закрытое пространство традиционной патерналистской семьи как главной системной скрепы.

Издержки существования такой системы как семья раньше компенсировались чрезвычайно опасной внешней средой существования. Например, в средние века человек вне семьи, причем независимо от сословия, просто не смог бы выжить самостоятельно. Крестьянин должен был вынужден трудиться в кругу своих родичей, далее разделяя часть продуктов своей деятельности по внутренним семейным правилам. И несмотря на всю суровость этих правил, они имели натуральное выражение и смысл — самоподдержание, продолжение рода, добавим сюда и религиозный контекст, сакрализующий ежедневную рутину. В сферах высшего общества, аристократии семейные ценности также находили реальное смысловое наполнение и материальную основу — вопросы имущества, наследия, власти.

С развитием общества и особенно в эпоху глобализма семейные ценности из разряда неприкосновенных и незаменимых постепенно смещались вниз по шкале значимости, оказавшись в итоге в области опциональных; т.е. с одной стороны их до сих пор не спешат окончательно «сбрасывать с корабля современности» даже в развитых социумах, однако и неявно, подспудно принуждать к ним также более не видят смысла.

В этом, безусловно, есть и своя конкретная экономическая предпосылка, вкратце говорящая о том, что в современном мире талантливых одиночек, сосредоточенных на карьере и, соответственно, больше зарабатывающих, обществу более выгоден именно данный тип человека. А люди, обремененные семьями, скорее окажутся экономической обузой и для себя и для всех остальных. Но если кроме сугубо делового подхода рассмотреть ситуацию с чисто психологической позиции, то именно в семьях люди сейчас оказываются менее защищены от насилия, чем это было в том же пятнадцатом веке, как бы это парадоксально и ни звучало.

Возвращаясь к несчастным сестрам-заложницам общественных норм. Они могли бы просигнализировать людям о насилии раньше, если бы имело место соответствующее ювенальное законодательство, но это если официально. А если неофициально, то они могли бы, пренебрегая неписанными правилами семейного кодекса, своевременно рассказать о том, что происходит за закрытыми дверьми всем тем, кто смог бы им помочь в разрешении этой чудовищной драмы до того, как она обернулась бы кровопролитием.

Если бы не было семейных скреп или они были бы не столь довлеющими, ситуации насилия можно было бы избежать. Но к сожалению, вопрос о самоценности семьи может возникнуть именно тогда, когда уже свершилось что-либо необратимое, когда уже поздно искать и консультироваться. Необходимо действовать оперативно, чтобы пресечь многие по-прежнему остающиеся в тени эпизоды семейного насилия, рискующие вылиться в необратимость, тем самым предупредив возникновение аналогичных ситуаций там, где их меньше всего ожидают. Например, в вашей семье.