Эколог Алексей ЯРОШЕНКО: «Пожарная катастрофа уже практически произошла»

– Как сегодня, по вашим оценкам, развивается обстановка с природными пожарами в стране?

– Ситуация ухудшается. Тяжелее всего приходится Иркутской области. Причем сил на тушение пожаров у них уже нет.

– С чем связана такая нехватка сил?

– Переданные регионам лесные полномочия финансируются примерно на десятую часть от потребности, а в таких условиях реально тушить пожары невозможно.

– Где еще сегодня неблагоприятная пожарная обстановка?

– Если говорить о лесных пожарах, то самая опасная ситуация в Иркутской области, Бурятии и Красноярском крае. Причем проблема может резко ухудшиться в ближайшие дни. Если говорить про торфяные пожары, то сегодня хуже всего в Ленинградской области. Там действуют как минимум два очень крупных и опасных пожара, на которые МЧС и региональные власти просто не реагируют должным образом. Хотя в перспективе дым может дойти даже до Санкт-Петербурга.

– Почему проблему игнорируют?

– Когда пожары действуют на землях лесного фонда, то понятно, кто за них отвечает и кто должен организовывать борьбу. В Ленинградской области один пожар действует на землях запаса, а второй вообще на неизвестных землях. Если огонь возникает на этих категориях земель, то постоянно появляется вопрос: кто должен его тушить?. Теоретически существует РСЧС (Единая государственная система предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций), которая должна создавать межведомственную координацию, но по факту она не работает. В Ленинградской области все просто сваливают ответственность друг на друга, а пожары не тушат.

– В интервью «НИ» осенью 2015 года вы предупреждали, что «предотвратить пожарную катастрофу в следующем году нельзя». Сбылись ли ваши прогнозы?

– А катастрофа уже практически произошла. Развитие ситуации с пожарами на Байкале идет по тому же сценарию, что и в прошлом году. Предотвращать что-либо уже поздно. Пожары на Байкале вышли из-под контроля. Надежда только на сильные дожди в ближайшие недели. Если они пройдут, то пожары частично потухнут. Иначе мы практически гарантированно придем к катастрофе прошлого года.

– Значит ли это, что пострадает много заповедных лесов?

– Байкало-Ленский и Баргузинский заповедники уже горят. Причем по объективным показателям получается, что ситуация развивается даже чуть хуже, чем в прошлом году.

– В разговоре с «НИ» полтора дня назад вы рассказали, что в текущем сезоне официальные органы стали «больше врать» в статистических данных. Можете привести пример?

– Нагляднее всего рассказать о Камчатке. Там на западном побережье с 26 мая действует пожар. Максимальное расхождение между реальной его площадью и статистикой достигает 20 тысяч раз. По состоянию на вчерашний день официальные данные сообщали о 50 гектарах, а на самом деле огонь охватил 16 июня 244 тысячи гектаров. И на пожар никто не реагирует. Хотя огню осталось пройти меньше 20 км до объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО - природного парка «Вулканы Камчатки». В целом, по нашим наблюдениям, стали меньше стесняться. Если в прошлом году появлялись в СМИ сообщения, что где-то пожар прячут, где-то сильно врут, на это реагировали – были проверки со стороны Рослесхоза, Минприроды, прокуратуры. В этом году создается ощущение, что эти случаи перестали что-нибудь значить для чиновников.

– Как «Гринпис России» в этом году пытается бороться с пожарами?

– Выявляем горящие торфяники в регионах. Наши группы тушат их самостоятельно по мере сил. Замечу, что во многих регионах на наши сообщения о торфяных пожарах реагируют. Единственное исключение – Ленинградская область. По лесным же пожарам мы сосредоточились на попытках свести к минимуму специальные выжигания сухой травы, которые и приводят к проблемам с огнем весной, а также на уничтожении системы лжи в статистике. Пока вся борьба с пожарами основывается на лживой информации, результатов достичь не получится.

– По каким основным причинам возникают природные пожары в этом году?

– Подавляющее большинство случаев – сжигание сухой травы весной. Причем это и хулиганские поджоги, и так называемые контролируемые выжигания, по которым у многих регионов есть план. По факту же траву жгут бесконтрольно, так как людских ресурсов на слежение за огнем не хватает. А когда органы управления лесами начинают эти выжигания, люди следуют их примеру и делают то же самое. Практически все пожары, которые в этом году появились в Бурятии, Забайкальском крае, Амурской области, начались из-за таких вот палов травы.

– Сделали ли в регионах хотя бы какие-то выводы после катастрофы прошлого года?

– По торфяникам есть проблемы только в Ленинградской области. Раньше у нас всегда была ужасная ситуация в Ивановской и Тверской областях. Я даже не верил, что в этих регионах ситуацию с торфяниками можно изменить. Сейчас там все идеально – люди работают хорошо, и торфяники у них не горят. Просто поменялся кадровый состав.

– Какие еще регионы вы бы могли похвалить?

– С лесными пожарами существенно улучшилась ситуация в Брянской области. Прогресс заметен в Иркутской области и Бурятии. В Иркутской области сильно помог контроль со стороны региональной прокуратуры. В Бурятии что-то стало решаться только после вмешательства президента. В текущей ситуации с огнем я бы не стал винить только чиновников Иркутской области. Если у региона объективно нет сил и денег на выполнение переданных лесных полномочий, оперативно реагировать невозможно. В данном случае основная вина лежит на федеральном центре, который не финансирует в должном объеме. Те регионы, которые горели в прошлом году, в этом работают уже в условиях не просто бедности, а нищеты. Уходят люди, которых и так не хватает. Хорошо, что есть добровольцы. Они уже работают в первую очередь на тушении торфяных пожаров.

– Есть регионы, в которых внушительное количество природных пожаров появляется каждый год. Что можно было в этом году сделать, чтобы проблемы не было?

– Предотвратить основную массу пожаров было нельзя. Однако можно сравнить, как действовали в Иркутской области и Бурятии. В первом регионе ситуация заметно улучшилась по сравнению с прошлым годом потому, что регион полностью отказался от весеннего выжигания сухой травы. А Бурятия не отказалась, провела все по плану. В итоге там уже весной возникла катастрофическая ситуация с пожарами.