Posted 16 марта 2004,, 21:00

Published 16 марта 2004,, 21:00

Modified 8 марта, 02:25

Updated 8 марта, 02:25

ПРОТОИЕРЕЙ МИХАИЛ АРДОВ

ПРОТОИЕРЕЙ МИХАИЛ АРДОВ

16 марта 2004, 21:00
Москва сероглавая

«Пожар способствовал ей много к украшенью», – эта реплика полковника Скалозуба прозвучала именно в те времена, когда под стенами Кремля, в память победы русского оружия в войне 1812 года, было возведено уникальное, прекрасное здание Императорского Манежа. С щемящей жалостью вспомнил я хрестоматийные слова, увидев на телевизионном экране пылающий архитектурный шедевр. Больно стало не только от того, что

на глазах гибнет творение Бове, но и потому, что сразу же представилось, с какой энергией и задором г-н Лужков и его приятель Церетели возьмутся за «реконструкцию» пепелища и что из этого получится. За примерами далеко ходить не надо...

Профессор Александр Георгиевич Габричевский, мой крестный отец, рассказывал, каких усилий стоило знаменитому зодчему Ивану Владиславовичу Жолтовскому отстоять Манеж, который по сталинскому плану реконструкции Москвы должен был разделить участь Сухаревой башни и Чудова монастыря. Увы, сегодня рядом с нами нет Жолтовских, способных защитить нашу древнюю столицу от варварства новых русских. Я никогда не любил «сталинскую Москву». То, что творится теперь, вызывает у меня, пожалуй, большее отвращение.

Тогда снесли множество памятников старины, но в том, что строилось взамен, наличествовал некий стиль.

И хотя среди зодчих не было ни Бове, ни Казакова, ни Тона, но все же были Жолтовский и Щусев...

Нам сообщили, что от сгоревшего Манежа «остались одни стены».

А разве не то же самое осталось от знаменитого на всю Москву «Военторга»? Теперь на очереди для столь же радикальной реконструкции Большой театр и Консерватория…

Символом новой застройки Москвы, бесспорно, является огромное сооружение неподалеку от Кремля. Когда строительство храма-новодела еще только предполагалось, звучали трезвые голоса с возражениями против грандиозного и дорогостоящего проекта. Но они – увы! – услышаны не были, и мы имеем то, что имеем,

а не то, что в начале 30-х взорвали.

Все мы помним поговорку: «Ломать – не строить». История Москвы за последние сто лет требует некоторого уточнения этой аксиомы. Прежде чем что бы то ни было ломать с целью на этом месте что-то построить, надо всерьез задуматься: а будет ли предполагаемое лучше прежнего?

Даже в церковной среде почти никто не помнит историю, которая предшествовала строительству первого, взорванного храма.

На этом самом месте располагался Алексеевский монастырь, который было решено перевести на окраину. Насельницы против этого возражали, но их мнение во внимание не приняли. Обитель снесли. Старые москвичи передавали из уст в уста легенду, будто бы настоятельница монастыря произнесла пророчество: дескать, на этом месте ничто не устоит.

Пророчество уже дважды оправдалось – нет ни первого храма, ни бассейна «Москва». Но кто поручится за то, что слова игуменьи не относились ко всей Москве, месту нашего общего обитания?