Поганое место

Типичный пятиэтажный, 120-квартирный дом под номером 17 возвели еще в 1963 году. Раньше на месте «хрущевки» была обычная свалка, оставшаяся еще от находившегося на этом месте кирпичного завода. Старожилы в один голос утверждают, что все вредные отходы просто засыпали тонким слоем земли, а затем начали строить дом. Не прошло и десяти лет, как в подвале «полетели» трубы. С тех пор капитального ремонта так и не было, поэтому комары, крысы и вечная сырость преследуют жильцов злополучной пятиэтажки до сегодняшнего дня.

Мария Демьяновна Лучкина живет в «хрущевке» с 1964 года. 80-летняя старушка со слезами на глазах рассказывала «Новым Известиям» о болячках, которые, как она считает, получила не только из-за постоянной сырости: «Последние пять лет часто мучают приступы удушья. В подъезде долго находиться невозможно – из подвала выделяется неизвестный газ, который проникает во все квартиры на первых этажах». Стоит отметить, что в подъезде действительно очень неприятно пахнет.

«Коренных жителей этого дома почти не осталось, – продолжает Мария Демьяновна, – все вымерли от рака. Даже кошки в подвалах не живут. Вы просто представить себе не можете, какие котята рождаются там – мутанты: глаза не открывают, а если и открывают, то через какое-то время зрачки вываливаются, и они остаются слепыми».

Жители дома №17 рассказывают, что представители соответствующих инстанций наслышаны о проблеме, но почему-то мер не предпринимают.

«Власти говорят, что мы просто утрируем ситуацию. Якобы дом не идет под снос, а мы хотим получить новые квартиры. Утверждают, будто газ, которым постоянно дышим, не что иное, как отрава для крыс, – присоединяется к беседе Надежда Своркина, инвалид второй группы, – но, простите, что же это за отрава, которая пять лет выветриться не может?».

Надежда Дмитриевна приглашает зайти в квартиру, но сразу предупреждает, что условия, в которых она живет, могут напугать неподготовленного человека. Первое, на что обращаешь внимание, – это провалившиеся из-за постоянной влаги полы. Затем невольно обращаешь взгляд на стены и потолок, которые изъедены грибком. «Чтобы узнать, что такое плесень, нам не обязательно покупать сыр рокфор, – пытается разрядить ситуацию муж Своркиной, Олег Евгеньевич. – Все вещи гниют из-за влаги. За лето моя осенняя куртка пришла в полную негодность». И действительно, материал куртки как будто покрыт слоем снега.

«Ремонт мы уже и не пытаемся делать, поняли, что это бесполезное занятие. Что-нибудь починишь, а через месяц уже такое впечатление, будто и не делали ничего все 40 лет. Когда на кухне меняли пол, то с досок дождем лилась вода».

В доме №17 часто болеют дети, особенно те, кто родился в нем. Саше Майченко 8 лет, но пока мальчик вынужден больше времени проводить в больнице, чем в школе. Его мама, Елена Майченко, говорит, что врачи ничем помочь не могут. Проблема в том, что обстановка, в которой находится мальчик, ни к чему, кроме болезней, привести не может. Но на новую квартиру матери-одиночке не заработать.

Дмитрий, бывший профессиональный эколог, сейчас на пенсии. Он выдвигает свою версию происхождения всех бед: дом построен на болотах, которые очень давно «высушили», просто засыпав землей. По его словам, сейчас из-под земли вырывается ядовитый болотный газ, которым и травятся люди. Кстати, жильцы вспоминают, как пару лет назад весной при обработке газона у дома испарения газа с неприятным запахом были вообще видны невооруженным глазом.

Терпению заложников ситуации можно позавидовать. Вся надежда у них только на прессу: «Мы обращались в разные инстанции, но везде говорят, что на исследования непонятного вещества требуются деньги, – встревоженно рассказывает Елена Майченко, – правда, осенью прошлого года приезжали молодые ребята из какого-то института, сделали замеры, но о результатах так ничего и не известно. Даже ремонт в подъездах, который начали делать два года назад, так и не закончили – в ЖЭКе не хватило денег. Сейчас с нетерпением ждем, когда придет зима, потому что зимой запаха почти нет».