Не фермером, так кулаком

В Оренбургской области на грани исчезновения находятся 279 поселков. Один из них – поселок Новый Кувындинского района. От райцентра до него всего 25 км. Но добираться приходится больше часа. Дорога такая, что вытрясет всю душу. Осенью связь с внешним миром вообще прерывается. Весь поселок – 20 дворов, население – 100 человек. Раньше здесь держали 7 тысяч овец, 140 лошадей, все трудоспособное население чуть ли не круглый год было занято на сезонных работах. В начале девяностых скот частично перерезали сами, часть угнали за границу соседи из Казахстана.

Поселок на окраине России буквально за считанные годы совершил стремительное путешествие во времени и вернулся в XIX век. Ни почты, ни телефона, ни медпункта, ни автобусного сообщения с центральной усадьбой. Правда, есть начальная школа и одна сельская учительница. Старшие дети учатся в интернате. Осенью и зимой к месту учебы можно проехать только на тракторе, вот ребятишек и сажают в сеновозку, которую цепляют к трактору. Не положено, а что делать?

Несколько саманных домов в Новом обложены кирпичом – это признак достатка. В домах нет ни мебели, ни телевизоров даже устаревших марок. Как правило, главное украшение жилища – ковер ручной работы из сваленной бараньей шерсти. На улице нам встретился парень в джинсах-варенках, очень модных лет двадцать назад. Он не жалуется на жизнь, потому что вся семья живет на пенсию бабушки. Им хватает, благо село малопьющее…

…Сегодня, когда одна из главных проблем в стране – укрепление государственных границ, заговорили об экономическом развитии приграничных сел и возрождении крепких личных подворий, которые могут стать форпостом на «южных рубежах». Так появилась идея возвращения к «кулацкому» ведению хозяйства с привлечением ничем не занятых односельчан в «батраки» на сезонные работы. И родилась она, по словам руководителя Департамента государственной службы занятости населения по Оренбургской области Вячеслава Кузьмина, после элементарных подсчетов. Крестьяне, не имеющие земельного пая, вправе претендовать на статус безработного и соответствующее пособие. И если раньше его минимальный размер чуть превышал расходы на дорогу в райцентр и обратно, то теперь у крестьянина «чистыми» остаются 300 рублей. Статус безработного стал популярным.

«Мы решили деньги, которые раздаются как пособия, вложить в создание рабочих мест, – говорит Кузьмин. – Программа занятости населения раньше не продвигалась дальше районных центров. А торгово-закупочная деятельность различных предпринимателей не давала главного – увеличения рабочих мест на местах. Каждый же «кулак» в состоянии дать работу не менее чем десятку односельчан. Надо только побудить человека заниматься тем, чем искони занимались его предки на этой земле – животноводством». Правда, неясно, чем возрождаемые мироеды отличаются от обычных фермеров, давно и безуспешно «спасающих» российскую деревню.

Просто к кулаку, говорят в департаменте, предъявляют более жесткие по сельским меркам требования: чтобы был лидером, не пил, содержал многодетную семью и, самое главное, был работящим. Кандидатов в «кулаки» было найти не так-то просто. Но их нашли. Затем к ним потянулись «батраки», и за короткое время в трех селах района было создано 39 рабочих мест. Для сравнения: в других вымирающих селах работу имеют, как правило, не более десяти человек.

Первый «кулак» – Григорий Сисембин – отыскался как раз в том поселке Новом. Департамент занятости предложил ему ссуду в 26 тысяч рублей на покупку молодняка крупного рогатого скота. Григорий начал отказываться, не верил, представляя себя в долговой яме и прочие ужасы. Но потом решил, что господину из департамента вряд ли нужен его старый саманный дом и большой ковер из бараньей шерсти.

«Батраки» к Сисембиным долго не шли, хотя зарплату в 500 рублей в месяц (Департамент занятости возмещал Григорию затраты на создание рабочих мест) люди не видели целое десятилетие. На «кулака», или по-здешнему бая, горбатиться никто не хотел. Первыми гордость презрели женщины. А сейчас у Сисембиных шесть наемных рабочих, помогающих заготавливать корма для 20 голов скота.

Другой «кулак» – Батыргалей Ургеншпаев из поселка Ровный – получил от департамента за свою работу 31 тысячу рублей.

«Мы не изобретали велосипед, – рассказывает он. – Все устроили дешево из натуральных подручных материалов, дедовскими методами. Для скота нет ничего лучше саманного сарая: зимой тепло, а летом прохладно».

Чтобы не бедствовать, каждая семья должна держать не менее 12–14 голов скота. Только так можно обеспечить себе прожиточный минимум.

Нашелся в Ровном и второй «кулак», вернее, «кулачка», Кумысжан Кинжибаева. Всего с Батыргалеем у них уже 90 голов скота, а также 10 «батраков». Есть тракторы, сенокосилки.

Владимир Токарев из села Ново-Уралец, отец четверых детей, устроил хозяйство по-другому. Он арендовал у совхоза заброшенный свинарник. Получил от департамента 30 тысяч рублей, вложил 70 тысяч собственных денег. Сейчас у него 50 свиней и 70 поросят, 15 голов КРС, кролики, куры, утки.

«Дорогу бы нам, дорогу! – мечтательно говорят «кулаки». – Мы бы тогда зажили. И мост. Речушка у нас паршивенькая, а как разольется...»

«Министерство труда РФ наш эксперимент одобрило, – говорит Вячеслав Кузьмин. – В 2001 году программа по самозанятости населения была профинансирована на 3 млн. рублей. Помощь в организации собственного дела (открытие сапожных, швейных мастерских, парикмахерских и др.) получили 516 жителей села. Но в прошлом году мы получили всего 200 тысяч, в этом – еще меньше».

Финансирование общественных работ в нынешнем году урезано в 5–6 раз. А вот пособия продолжают платить. В результате за последние полгода безработных в селе стало на 40% больше. В три раза увеличилась выплата пособий в Кувандыкском районе. Но бросать эксперимент власти не собираются. Потому что, говорят в Оренбурге, альтернативы этой программе нет. Центральные усадьбы тут худо-бедно сохранились, но дальше жизнь как бы обрывается.