Предвесеннее обострение: в Телевизоре чуть не передрались из-за окровавленных детей

Сюжеты – один лучше другого. В Японии застрял круизный лайнер Diamond Princess с зараженными коронавирусом; «превратились в плавучую тюрьму», - сказал Телевизор. «Украина бессильна вывезти украинскую девушку из Уханя; свидетельство развала Украины», - сказал Телевизор. И наконец, некие идеологические активисты делают патриотический календарь с окровавленными детьми…

Сергей Митрофанов

Начнем сразу с календаря, потому что из-за него была чуть ли ни драка. Представляете, у вас на стене календарь. Январь: мальчик стоит с пистолетом, как будто Ален Делон, и кровь капает у него с виска, он только что из боя, разгоряченный, не замечает ран. Февраль: дети где-то добыли пушку и давай ее куда-то наводить, щас шарахнут. Март: очкарик, класса так из шестого, сидит в окопе, но не боится, в руках у него автомат. В обычной школьной жизни он, может быть, «ботаник», которого бьют товарищи, но в бою с настоящими врагами он снайпер, не ведающий страха, жалости и сомнений.

Сразу возникает вопрос: а чем это отличается от психологической подготовки детей-боевиков где-нибудь в Сьерра Леоне (см., например, фильм «Кровавый алмаз» с Ди Каприо в главной роли)?

Ответ: тем, что там-то террористы, алмазы, жажда обогащения старших товарищей, обман детей, а у нас – чистый патриотизм, боеготовность с малых лет, защита Родины. «В каждом доме должен висеть такой календарь! Спасибо вам за него!» - кажется, этой фразой отличился советник единороссов Маркелов.

Да и остальные в ту же дуду. Сергей Марков: «Кто этот календарь критикует, тот предатель!»

Журавлев: «А почему от детей надо что-то скрывать. Война – это было, и там были грязь, пот, кровь и слезы, и гибли дети, они должны про это знать!» Что в нужный момент, нужно и погибнуть.

Марков – что-то возражающему Окаре: «А вы, батенька, полицай!»

Ну, и сходятся, чуть морды не бьют, остальные тоже выбежали на арену. Даже обычно спокойная либералка Мария Штейман из ВШЭ с криком: «Нет, теперь вы меня не перебьете!» А с противоположной стороны бубнеж: «Раньше перебивали и теперь перебьем!»

Тем не менее, все чувствуют, что в этом вопросе все-таки что-то не совсем нормально. Во-первых, на фотографиях все-таки не настоящие дети-герои, а одетые на фотосессию современные школьники со смартфонами, которых измазали кровью и запачкали как бы танковым маслом. Во-вторых, это календарь, то есть некий коммерческий продукт, хотя про него говорят почему-то, что он не коммерческий. Ну, ладно, пусть не коммерческий, зато идеологический, все равно на пользу хитрожопным инициаторам. Но что по сути противопоставить такому линейному патриотизму?

Либералка Штейман, «которую не перебьешь», противопоставляет идею «фальшака». Календарь, по ее мнению, – патриотическая фальшивка, новодел, а вот она, Штейман, была б такая задача, сделала бы календарь с настоящими убиенными на войне героическими детьми.

С противоположной стороны (мстительно): «Вот и сделай!»

Идея перспективная. Календарь с настоящими, а не театральными детскими трупиками. Можно с Холокостом. Январь – Дахау, февраль – Освенцим. «Это же было!!!» Хотя, может, все-таки не надо в настенный календарь-то?

Телевизионные либералы выбрали тактику упирать на фальшивость, а дело не в фальшивости, а в общем милитаристическом зашкаливающем контексте.

В календаре дети с автоматами, а в день Святого Валентина (ТВ-клип) подмосковный военнослужащий приезжает к своей девушке на танке. Танк рычит, девушка умиляется, молодой человек становится на колено и дарит валентинку, что-то сладкое говорит. Сила и нежность – такой посыл. В новостях заголовок: «Россия сделала перспективную торпеду». Но ведь главный вопрос не в одной только радости за торпеду, а в чем ее перспектива, куда она поплывет, с кем встретится, и как реализуют дети подражательный рефлекс? Иными словами, куда поедет молодой человек на танке после встречи со своей любимой девушкой?

Естественно, люди с Украины и из Прибалтики и все люди доброй воли на планете опасаются: а не к нам ли? Ведь как-то забывается, что победы над врагом не бывает без врага. А их, врагов, судя по российскому пропагандистскому контексту, несть числа. Вот все с тревогой и спрашивают: «Кто они? Не мы ли? Не нас ли записал «Руссский мир» во враги?» Если в Европе люди преодолевают идею врага, чтобы строить общий мир без войн, где француз протягивает рук немцу, то здесь застряли в идее «осажденной крепости». Потому-то мы и Конституцию пишем как Конституцию осажденной крепости.