Приблизительное правосудие

Сержант Юрий Иванов погиб в бою у поселка Гойское в Чеченской Республике 4 апреля 1996 года. Сослуживцы рассказывали, что в тот день рота получила приказ взять населенный пункт и очистить его от боевиков. После прямого попадания противотанковой гранаты БМП сержанта Иванова загорелась. Юрий сделал все, чтобы спасти экипаж. Спас. Но самого его достали выстрелом из огнемета. Юрия Иванова посмертно наградили орденом Мужества.

Мы встретились на Коминтерновском кладбище Воронежа. Светлана Федоровна пришла на могилу сына. В минувшем феврале ему исполнилось бы 33. Женщина часто и тяжело дышала, словно куда-то спешила. «Я всегда бегаю, когда много дел надо переделать. Но вдруг как навалится что-то. Так плохо становится, что целыми днями лежу. Даже с кровати встать не могу, не ем, не пью. А потом снова встаю и иду, точнее бегу». Поправив венки и поставив свечку у могилы, она тут же рассказала про «Юриных соседей». Рядом с сержантом Ивановым похоронены Андрей Волков и Илхам Суфиянов. «Они даже воевали с сыном в одной части, да вот познакомиться не успели», – говорит Светлана Федоровна. Потом она достала потертые от времени списки, в которых имена 174 воронежцев, погибших в Чечне. Несколько лет назад мать Юрия Иванова и ее подруги по несчастью создали региональную общественную организацию «Объединение семей военнослужащих, погибших в Чечне». Хотя 10 лет назад ей бы и в голову не пришло создавать какую-то организацию, чего-то добиваться от властей. Но несправедливость российского правосудия заставила взяться, по сути, не за свое дело.

«Юру я поняла только после его смерти. Никогда не разделяла его тягу к армии. Собаку завел, Булата, дрессировал его, готовился к службе. Очень историей увлекался». – Светлана Федоровна достала блокнот, в который сын записывал все, что узнавал о русской армии. Мог, например, запросто ответить, какими силами располагал Багратион при Бородино. В армию он ушел со второго курса железнодорожного техникума. Поступил в Алма-Атинское общевойсковое училище еще до распада СССР. Но как только заставили принимать присягу на верность Казахстану, вернулся в Воронеж. Служил сапером в части МЧС. Даже хобби у него было патриотическое: с поисковиками искал останки воинов Великой Отечественной. Вот почему к нему «прилипло» прозвище Солдат.

«Однажды Юра сказал, что устроился на новую работу, – говорит мать, – охранять военные грузы. Надо, мол, на три месяца ехать в Красноярск. Собрал рюкзак и исчез. Писем не писал. Заволновалась, пошла в военкомат, и там мне сказали, что сын давно служит по контракту в Чечне. Пока я его искала, он погиб. Нашла в ростовском морге – на его груди был жетон с номером телефона его девушки Ани. Кто-то из сотрудников морга и позвонил ей».

В 1996 году мать подала исковое заявление о возмещении материального ущерба и компенсации морального вреда в Ленинский районный суд Воронежа. Ответчиками должны были выступить Министерство обороны и Ленинский военкомат. Светлана Федоровна заявила суду, что значительную часть доходов семьи составляли заработки сына, потому что сама она инвалид второй группы. Позже юристы московского фонда «Право матери» помогли составить расширенный иск, в котором ответчиком кроме Минобороны и военкомата, была и войсковая часть № 62892. Представитель этой части стал уверять суд, что Юрий Иванов проходил не обязательную военную службу, а «по собственному желанию», стало быть, «воинский долг обязывал его рисковать жизнью». Министерство обороны и военкомат иск тоже не признали. Представитель министерства пояснил, что оно уже понесло ответственность перед семьей погибшего «в рамках законодательства», то есть выплатило страховку, единовременное пособие и оплатило расходы на ритуальные услуги. Словом, в иске к Минобороны Светлане Федоровне суд отказал. Но признал, что требования к войсковой части и военкомату подлежат удовлетворению. В решении суда об этом говорится так: «Факт смерти свидетельствует о том, что… командование войсковой части должным образом не выполнило возложенную на него законом обязанность по обеспечению сохранности жизни военнослужащего. Кроме того, войсковая часть в нарушение установленных норм не известила истицу о гибели сына, не обеспечила доставку тела к месту захоронения…»

Удовлетворили и иск к военкомату, который не спешил вручить матери извещение о гибели сына. Но в итоге получилась насмешка: с военкомата взыскали в пользу матери тысячу рублей, с войсковой части – девять тысяч. Кассационная жалоба в областной суд, которую рассмотрели на днях, не помогла, – все оставили без изменений. «Но почему? – горячится Светлана Федоровна. – Почему суд посчитал, что Луиза Волкова, мама Андрюши Волкова, похороненного рядом с моим сыном, может получить моральную компенсацию в 50 тысяч рублей? Он тоже был контрактником, погиб при похожих обстоятельствах. Но дело рассматривал другой районный суд. Почему жизни погибших солдат стоят по-разному?»

Юрист фонда «Право матери» Людмила Голикова пояснила «НИ», что окончательный размер компенсации морального вреда определяется только судом. «При этом суд, конечно же, должен учитывать, как того требует Гражданский кодекс РФ, особенности личности потерпевшего, обстоятельства причинения вреда, степень вины причинителя вреда и иные обстоятельства, имеющие значение для дела. Кроме того, ГК РФ в качестве критериев, которыми суд вправе и обязан руководствоваться при определении такой компенсации, указывает на разумность и справедливость. Эта формулировка означает, что критерии носят оценочный характер, то есть полностью отданы на откуп судье. Вот он и определяет… Так что в Ростове судья может установить размер компенсации в 250 тыс. рублей, а в Воронеже… Юристы давно осознают необходимость более четкого и единообразного подхода к расчету компенсации морального вреда в таких случаях. Но законодателям пока нет до этого дела».