МИХАИЛ ФЕДОТОВ

Рассказывают, что административная реформа готовилась аж с 1996 года. И только в правительстве отважного Михаила Фрадкова она смогла обрести бюрократическую плоть и кровь. Страшно признаться, но, может быть, в этой задержке есть и моя вина: в 1998 году на предложение тогдашнего главы президентской администрации Юмашева «объединить и возглавить все федеральные органы исполнительной власти в области СМИ, культуры, спорта, туризма, молодежи, кинематографии и т.д.» я ответил лишь вопросом: «А «и т.д.» это случайно не Минобороны?». Сарказм был оценен: больше мне ничего не предлагали, но бюрократические метисы вроде Министерства культуры и массовых коммуникаций (не для того ли, чтобы пресса под присмотром уважаемого музыковеда работала, как по нотам?) возникли лишь 6 лет спустя.

Впрочем, в проекте административной реформы укрупнение министерств вовсе не было самоцелью. Ее разработчики покушались на гораздо большее – подчинить исполнительную власть обществу, сделать ее информационно открытой, компактной, эффективной. Одна из важнейших идей состояла в том, чтобы наделить каждый госорган собственной компетенцией, в рамках которой он не только вправе, но и обязан применять властные полномочия во исполнение своих функциональных задач. Вот почему органы исполнительной власти требовалось подразделить на три функционально разнородных вида: министерства, службы и агентства. Точно так же магазины делятся на супермаркеты, булочные, обувные и т.д. Премьеру отводилась роль координатора высших чиновников, несущих самостоятельную политическую ответственность. Иными словами, каждому сверчку – свой шесток, своя партитура и свои тумаки за фальшивую ноту.

Но бесконечно далеки были идеологи реформы от чиновного люда. Не понимали они, что плох тот начальник, который не интригует ради расширения своего бюрократического надела, а значит, повышения себе и подчиненным статуса, зарплаты, уровня поликлиники, марки, спецномера и спецсигнала служебного автомобиля. Ведь когда ты «всего лишь» начальник агентства, а над тобой только закон и премьер-министр, то расти тебе уже некуда – ни вверх, ни вширь. И совсем другое дело, если над тобой министр. Есть на кого равняться, кого умасливать, кого подсиживать. И ответственность уже не перед холодным и равнодушным законом, а перед таким же жизнелюбивым, хотя и вышестоящим начальником.

Созданная на минувшей неделе правительственная пирамида точно вписалась в знаменитые законы Паркинсона: «Централизация нынче в моде, каждое новое слияние приближает эту тенденцию к абсолюту… Чтобы принять любое серьезное решение, принято обращаться на самый верх, а там ни у кого нет времени вникнуть в суть дела». Но даже Паркинсону не могло присниться, насколько легко наша бюрократия переварит самую острую для себя, кадровую часть реформы, сменив таблички, но сохранив фамилии. Теперь предстоит раздел компетенции, пересмотр законов, положений, должностных инструкций… В лучшем случае это займет год, по истечении которого останется еще много неразберихи, а от реформы – рожки да ножки. Как всегда, победят законы Паркинсона. Главное, чтобы они не переросли в одноименную болезнь.