Наш Телевизор обещает усвоить уроки американской революции

Сергей Митрофанов

Но главный мотив – поддерживать хаос в Америке. Искренний депутат Думы Журавлев не устает повторять, что происходящее в Америке ему и его избирателям нравится. Какая радость, - говорит он, – камертон демократии сломался! Не по кому поверять демократию! Пусть тонут пиндосы!

Ту же мысль, по-видимому, раскрывающие тайные и не очень желания Журавлева, выражает оппозиционный белорусский журналист Дмитрий Галко:

«Могли ли мечтать о большем те, кто пил шампанское за победу Трампа на выборах в 2016 году? Тот, кто утверждает, будто Трамп в действительности оказался очень неудобным президентом для Путина и нанес реальный урон его интересам, очевидно, не понял замысла. Дискредитировать американскую демократическую систему, посеять в стране хаос и поставить ее на грань гражданской войны - это дорогого стоит. Куда дороже любых щелчков по носу, которые предположительно Путин получил от Трампа. Не говоря уже о том, что американский президент, который нахваливает диктаторов, сам пытается вести себя как один из них, презирает тему прав человека и увлекается теориями заговора, - сам по себе неоценимый подарок».

Второй главный мотив – хронический «антиоранжизм», которым заболела Россия после Украины. В то время как «оранжизм» понимается как принудительная ротация элит через серию гражданских протестов. С точки зрения российской элиты такая ротация - безусловное зло. Ведь хорошо же сидим! Поэтому депутат Журавлев возмущается, что американские сети лишили действующего президента права голоса, но в России подобное по отношению к президенту, да и к президентской элите, невозможно.

Журавлев (с патриотической гордостью): «Меня нельзя убрать с трибуны».

(*Воздержусь от оценки данного факта)

Впрочем, озвученная теория «оранжизма» применительно к США хромает на обе ноги. Дело в том, что все это время сам Трамп у нас подавался как выразитель революции глубинной Америки против своего зажравшегося и коррумпированного истеблишмента. Почему российскому истеблишменту кажется правильной революция против американского истеблишмента, когда качественно российский истеблишмент ничем не отличается от американского, тем более, в лучшую сторону, - не очень понятно. Если принять на веру утверждение, что такая революция теперь будет происходить везде по миру, то, очевидно, когда-нибудь она доберется и до России, снеся всех радующихся нынешним траблам Америки. Тем не менее, именно «оранжевыми» было сопротивление Трампу все четыре года его президентства и «оранжевым» стало «наступление мирных избирателей Трампа» на Капитолий, когда Трамп уже был переизбран.

Телевизор приводит высказывание очередного русскоязычного политолога Андрея Коробкова, профессора политологии университета штата Теннеси (*он же эксперт Российского Совета по Международным Делам (РСМД)), который сочиняет по сути невозможную формулу: «Мирная атака на Капитолий». Прямо как мирная атака на Зимний из фильма Эйзенштейна. Я же лично делаю вывод, что сама по себе «оранжевая революция» не плоха, и не хороша, и мирный характер ее действительно весьма относителен, когда она сталкивается с сопротивлением власти.

Но несомненно, она хороша, когда делается в пользу демократии и свобод, и плоха, когда ее осуществляют, чтобы подорвать демократические нормы.

Проблема, однако, в том, что нынешняя антитрамповская революция в Америке не «оранжевая», а самая что ни на есть «ленинская». Против Трампа восстали не импульсивные чем-то недовольные граждане, а… институты, оформив революцию посредством выборов. Характерны откровения директора ФБР Джеймса Коми – в своей книге он рассказывает о сопротивлении Трампу одной из мощнейших правоохранительных организаций. О том, кстати, был и выпущен фильм «Правило Коми, The Comey Rule, США, 2020»– прямо тогда, когда президент Трамп был еще в силе и многие верили во второй его срок.

Трампу сопротивлялись демократические СМИ, почта (доставляла голоса в пользу Байдена), социальные сети и даже банки.

NYT сообщила, что «Deutsche Bank намерен простить Трампу долг в размере $300 млн, чтобы как можно скорее разорвать все контакты с ним». Трамп в ответ пытался захватить Верховный суд, протащив туда своих сторонников, но даже и те не могли пойти против диктатуры правил.

Правила, процедуры в центре Запада оказались сильнее авторитарных интенций. Один раз мы уже упрекали западный институционализм за некоторую бесчувственность. Она и действительно есть. Типа пусть погибнет мир, а Роман Полански посажен, но закон будет соблюден. Сегодня это сработало против Трампа.

Как и всякая другая революция, «революция институтов» («Институты всех стран соединяйтесь!») против популистского авторитаризма тоже сопряжена с некоторым насилием и неоднозначна. Телевизор перечисляет: теперь открыта повсеместная охота на мирных демонстрантов («Ночь цифровых ножей», - по выражению советника руководителя фракции «Единой России» Маркелова), написано 100000 доносов, человек, укравший ноутбук Пелоси во время «мирной атаки», застрелился в подвале, наверно его убили спецслужбы из мести.

(*Хотя кажется, он перепугался последствий.)

Чуткий на конспирологическую догадку бывший советник Путина Андрей Илларионов назвал марш на Капитолий… «поджогом Рейхстага», подозревая, что маршу помогли спецслужбы, чтобы окончательно потопить ненавистного Трампа, этого инфант террибля объединенного Запада.

И что-то в этой теории определенно есть. Такое могло бы иметь место в России. Хотя Юлия Латынина, не одобряя рецидивы цензуры соцсетей (блокировку Трампа в твиттере или высаживание поддерживающих Трампа пассажиров из самолетов), обратила внимание на то, что спецслужбы явно не успевали сорганизоваться под неожиданный трамповский марш. Важнее, впрочем, другое. Падение Трампа не очистила мир от авторитарного популизма, а испытывает нас новыми угрозами, одна их которых – угроза свободе слову и праву на протест.

В прошлой статье я перечислил через запятую обеспокоенных граждан. Поэт, философ Алина Витухновская обиделась:

«И здесь мы вновь имеем дело с подменой и созданием ложных понятийных пар (дихотомий). Ложной парой здесь являются мы и центральное российское телевидение. Наши политические цели абсолютно разные. Я, Илларионов и Навальный — люди, никак не связанные между собой. Каждый из нас имеет свои причины и основания утверждать то, что считает нужным. И тем более уж, наше мнение никак не коррелирует с мнением телевизионного официоза. Точки соприкосновения по актуальным вопросам не означают идеологического тождества. Записать оппонента в стан врага — очень примитивный и главное, бесполезный ход. Если Кремль завтра будет говорить, что «дважды два — четыре», то мы не станем оспаривать данное утверждение. Но вместе с этим, это не будет означать того, что мы солидарны с Кремлем».

Упрек принимается. Обеспокоенность не создает дихотомию. Дихотомии тут и вправду нет никакой. Каждый обеспокоен по-своему. И бежит с гранатой по своей клеточки поля к только ему видимому вражескому танку. Но я бы все-таки задумался об универсальной верифицированности арифметической формулы 2х2=4, если это формула Кремля или Трампа. По тому же поводу смертельно больной Бродский как-то еле слышно прошептал: «Если Евтушенко против колхозов, то я – за». А ведь Айдер Муждабаев так и вообще не увидел никакой угрозы. Ведь брифинги президенту Трампу никто запретить не мог. До последнего момента он оставался самым могущественным человеком в мире.

Напротив, российские эксперты из Телевизора сделали «правильные выводы». Раз американские социальные сети и институты в конце концов смогли свалить авторитарного лидера с ядерной кнопкой, значит, мы должны эту опасность пресечь на корню. Глобальным сетям противопоставить российский суверенный интернет, либо вообще его отключить. А институты везде задавить, откровенно подчинив их центральной власти.

Диспозиция получилась настолько ясна, что я тоже выбираю свою гранату и свой танк. За меня проблему сформулировал философ в эмиграции Александр Морозов:

«Нам следует соблюдать разумную дистанцию в отношении партийной борьбы внутри США. Вне зависимости от того, кому из нас ближе идеология демократов или республиканцев, мы объединены историей репрессий против инакомыслящих в России, борьбой против уничтожения гражданских институтов, последствиями установления государственного контроля над медиа, арестами наших коллег, покушениями, убийствами».

Аминь.