В списках не значатся...

Стою во дворе дома Бориса Арчинова. У него погибли жена и два сына. А его дочь Анжелу Кокаеву и внучку Илицу вывел из школы Руслан Аушев. Но когда Анжела пришла в себя, ее имени в списках не оказалось.

«На каждую группу пострадавших составлялся отдельный список. Те, кто был в спортзале, те, кто успел убежать, те, кто семь часов провел в котельной. Точно такой же список составлялся на тех, кого вывел ингуш, – плачет Анжела. – Я как раз была в числе этих 26 женщин. Но, когда пришла в администрацию, я очень удивилась. Меня в нем не было».

В список Анжелу внесли только через три дня. Когда она, доведенная до полного отчаяния, ворвалась в кабинет главы администрации.

«Да что же ты делаешь, гад! – кричала я главе района, – вспоминает Анжела. – Ведь я же шла прямо следом за твоей невесткой. Только после этого мое имя вписали. Причем, как сказали, я была уже 29-й по счету».

Анжела утирает слезы и вздыхает: «А как же помощь? Вначале выдали по 25 тысяч рублей на похороны, потом еще по 100 тысяч за погибших и по три тысячи из финотдела. Еще осетинская диаспора из Москвы дала десять тысяч. Других денег здесь никто не видел. Правда, нам открыли счета, обещали, что после сорока дней начнут выделять деньги из тех обещанных миллионов. Но я не верю, что будет хоть что-то. Еще поляки гуманитарной помощью помогали. Они привезли чистящие средства и продукты».

Финансовая помощь Раисе Тавасиевой и ее 9-летнему внуку ограничилась 9 тысячами от Красного Креста и выплатой компенсации за ранения – по 50 тысяч. Еще давали гуманитарную помощь – несколько упаковок сока. Правда, просроченного, выпив чуть-чуть, мальчик сильно отравился.

Его двоюродная сестра 9-летняя Лана Кусова убежала с линейки вместе со своей мамой. В качестве компенсации им выплатили по 25 тысяч. Прокуратура признала их потерпевшими, о чем выдала соответствующую бумагу. Но в список их при этом не внесли. И никакой помощи не оказывали. Сейчас девочка постоянно плачет.

«Но ее же там не было!» – устало говорит член рабочей комиссии Наталья Касаева. Впрочем, она боится, что деньги не дойдут даже до ее личного счета. «Да какой я член комиссии? Меня попросили поучаствовать в работе, я согласилась. А так сама порой не верю, что деньги дойдут до людей!» – говорит она. Наталья сама оказалась в заложниках вместе с сыном. У нее было касательное ранение головы. Впрочем, на этой неделе комиссия, в которой она заседает, фактически не работает. В нее входят 32 пострадавших, которые сами потеряли своих близких, и поэтому большая часть людей, реально за что-то отвечающих, находится на поминках. Однако и они не могут сказать ничего, кроме двух фраз: «Пока еще рано говорить о деньгах. Списки уточняются».

Я стал свидетелем, как это происходит.

«Почему вы не внесли меня в список пострадавших?» – кричала Лариса Плиева. «Вы были в котельной», – устало отвечает секретарь комиссии Эмма. Но Лариса настойчиво продолжает протягивать постановление из прокуратуры. И ее фамилию вносят.

Не оказалось в списках и Регины Кусаевой. Она находилась с дочкой Изеттой на лечении в Москве. Правда, у нее совсем другая история. В списках ее нет, а счет есть.

Я честно пытался уяснить взаимосвязь между списком пострадавших и открытыми счетами, но ничего не понял. Потому что сейчас в филиале Банка развития Осетии открыт 1301 лицевой счет. Но эта цифра не совпадает ни со списочным составом пострадавших, ни с числом признанных таковыми прокуратурой.

«У нас в списке 1402 пострадавших, включая погибших спецназовцев», – объяснила Наталья. Потом доставала какую-то бумагу, и пострадавших оказывалось уже 1270 человек. А затем называла очередную цифру, но и она оказывалась неточной. «Понимаете, сейчас траур, все станет ясно чуть позже», – говорили члены комиссии. Число погибших тоже до сих пор непонятно. Неопознанных тел якобы осталось восемь. Всего по списку погибли 315 человек. Но сначала назвали почему-то цифру 368. В результате мне пообещали, что все станет ясно после завершения траурных мероприятий.

В другой общественной организации – учительском комитете, который также оказывает материальную помощь, цифры тоже приблизительные. По их списку число пострадавших 1137 человек, погибших бесланцев – 320. Но при этом в этот список входят даже те, кто повредил себе спину при разборе завалов. Всего же, по словам учителей, они раздали на руки людям около одного миллиона рублей.

Люди недовольны. Они пытаются понять критерий отбора тех, кому предоставляется помощь, и сходятся в одном: помогают только тем, кто обивает пороги обоих комитетов. Те же, кто из-за горя не находит сил на хождения «за правдой», скорее всего вообще могут остаться ни с чем.




Осетия снимает черные одежды