Сергей ПАШИН

Юридическую общественность всколыхнули разговоры высоких официальных лиц, начиная с новой градоначальницы Санкт-Петербурга, о предполагаемом переезде высших судов России с семи холмов над Москвой-рекой на брега Невы. Действительно, в странах, где гладки дороги и редки руководящие дураки, государственные учреждения рассредоточены. Например, в Германии федеральный конституционный суд расположен не в Берлине и даже не Бонне, а в тихом городке Карлсруэ. Государь Николай Павлович оставил нам знатную железную дорогу из Первопрестольной в Северную столицу, и при желании чемоданные перспективы отечественных судов можно выдать за мероприятия, исполненные державной мудрости.

В самом деле, почему бы судьям Конституционного суда РФ, получившим десять лет назад роскошные квартиры на Плющихе в обход московских норм учета и распределения жилой площади, не оставить эти милые гнездышки подросшим чадам и не упорхнуть на житье в апартаменты чиновного Невского проспекта? Не все ли равно зеку, доставленному в распоряжение Верховного суда РФ, где маяться и голодать – в Матросской Тишине или в Крестах? Разве современные средства правительственной связи – пресловутые АТС-1, АТС-2 и ПМ – не донесут голосов подлинных хозяев правосудия с Ильинки и Старой площади до Высшего арбитражного суда РФ, скройся он хоть на Васильевском острове? Управление делами администрации президента так широко раскинуло свои кровеносные щупальца по городам и весям России, что и на новом месте пребывания «верховники» не будут испытывать недостатка в услугах челяди, вызывных и персональных машинах, хорошей еде и эксклюзивном лечении. Покинутым судами зданиям, бесспорно, найдут применение, и вольготнее рассядутся по кабинетам московские чиновники.

Как бы предчувствуя перемены, Верховный суд России относительно недавно свернул личный прием жалобщиков судьями, предпочитая разбирать надзорные челобитные, не видя слез обездоленных и не слушая аргументов жертв юстиции. В прошлом году на вершину судебной пирамиды поступило 79 284 таких обращений, а отменили приговоры лишь в отношении 226 человек. Сакраментальный ответ: «Доводы вашей жалобы не опровергают выводов судебного решения», одинаково легко подмахивать и возле Лубянки, и около Лиговки.

Перемещение в багажном вагоне высших органов судебной власти, словно комода или трельяжа, не изменит качества правосудия, не сделает судей более независимыми от внешних влияний. Если предержащей власти непременно хочется поэкспериментировать с пространством, то отчего бы не выполнить, наконец, требование официально одобренной в 1991 году Концепции судебной реформы: избавить суды от роли прихлебателей и приспешников местных элит? Для этого, в частности, необходимо по-новому нарезать судебные округа так, чтобы их границы не совпадали с административно-территориальным делением страны, чтобы пределы юрисдикции судов и зоны ответственности губернаторов различались хотя бы на топографических картах. Хорошо помню, как в 1995 – 1996 годах, когда в отделе судебной реформы президентской администрации разрабатывался проект федерального конституционного закона о судебной системе, руководители Верховного суда жестко воспротивились такому решению: уж больно не хотелось отлучать суды от «бесплатного сыра» из мэрских кормушек.

Возможно, паровозные идеи выражают справедливое недовольство гаранта соблюдения прав человека тем, как эту миссию выполняют суды, и почетная высылка тогда – президентский намек, озвученный его соратницей. Возможно. Только одна искушенная дама советовала, когда в заведении дела идут плохо, не мебель двигать, а сотрудников менять.



Автор – заслуженный юрист РСФСР, федеральный судья в отставке.