КОЗУ - НА БАЛКОН!

КОВАРСТВО ПОДМЁТКИ

В Болхове патриархальный пейзаж, семь действующих храмов с древней историей плюс еще тринадцать в разной степени разрушенности, и музей купечества с двенадцатью тысячами подлинных экспонатов. Жителей тоже 12 тысяч. Каждый если не потомок какого-нибудь знатного заводчика, то краевед, изучивший всю болховскую подноготную с 1556 года, когда на реке Нугрь была выстроена крепость-прародительница. Корреспондента «Новых Известий» по лабиринтам истории водил фотограф Игорь Безменов, поклонник XIX века. Благодаря этому обстоятельству, древнюю часть коротенько пробежали и сосредоточились на периоде, когда в Болхове уже вовсю блистало купечество. Остатки былого блеска встречаются на каждом шагу: четверть жилого фонда города - их бывшие апартаменты.

У этих дельцов разной гильдии было еще 107 кожевенных заводов и сотня других производств типа прядилен и пенькотрепален, что в свое время вывело Болхов в разряд передовых городов державы. Потомкам от промышленного базиса ничего не досталось.

«Советская власть тут ни при чем, - справедливости ради пояснил провожатый. - Наши купцы еще раньше проворовались и угробили процветающую экономику».

А получилось так: прикрываясь славой своих кожтоваров, местные заводчики начали вместо кожи гнать на подошвы картон. В Крымскую кампанию подделка обнаружилась, и поставкам из Болхова объявили бойкот до полного банкротства. В оставшееся до Октябрьской революции время проштрафившиеся купцы отмаливали неправедно нажитые капиталы и жертвовали колоссальные средства на возведение церковных храмов. Все, дошедшие до наших дней, признаны сейчас уникальными памятниками культуры. Вот так грехи предков оборачиваются богатым историческим наследством.

Впоследствии в Болхове, похоже, совсем не грешили, потому что других сколько-нибудь значительных в культурном смысле объектов здесь не появилось. Может, это даже хорошо, а то бы испортили пейзаж стеклом и бетоном, и прощай заповедность. А так - туристы приезжают, есть чем удивить.

Правда, городские власти предпочитают, чтобы вместо восторженных отзывов любители старины оставляли в Болхове деньги. Но для этого как раз и не хватает того самого «стекла и бетона», то есть нормальных гостиниц и ресторанов, приличных дорог и другого туристического сервиса - хотя бы электроосвещения улиц в темное время суток. Поэтому приезжие смотрят на достопримечательности только днем и совершенно бесплатно. Но в музей пускают, конечно, за деньги. Хотя какие это деньги: входной билет 20 рублей, детям – 10, и трогай руками что хочешь. По словам бывшей директрисы Маргариты Гридиной, за 49 лет работы собравшей уникальную коллекцию предметов народного быта, все вещи - от костяной расчески до гаубицы - отданы музею бескорыстно. Но есть небезосновательное подозрение, что еще больше добра лежит по сундукам и набивает себе цену. Вот малец принес недавно старую монету, спрашивает: «Сколько дадите?» Музей обещает брикет мороженого. А он: «Когда я вырасту, за эту серебрушку подгоню в город целый вагон».

«Предпринимательство у болховских в крови, - примирительно говорит Маргарита Ивановна. – Предки слыли ухватистыми, а гены - это такое дело, что и через сотни лет дадут о себе знать».

Проснувшимися генами так и подмывает объяснить некоторые феноменальные вещи в сегодняшней болховской действительности. Вот, например: годовой бюджет города 16 миллионов рублей. Как при такой финансовой скудости удалось превратить Болхов из захолустья в чистый и ухоженный городок? «Да просто, - остужает пыл фотограф Безменов. – Мы двадцать лет не выпускаем из рук метелку. Убрался во дворе – ширканул улицу, прогулялся по парку - выдернул пару сорняков, и все дела».

Кроме метлы у Болхова есть еще три источника дохода: налог на имущество, земельный и НДФЛ. Их хватает только на поддержание городских штанов. На развитие надо просить у района. Но, по словам мэра Александра Игнатова, «легче на паперти стоять – подадут больше». Район на 70% дотационный, сам выглядывает, кто бы ему подал.

«Люди в бюджетную политику не вникают, им только дай – всё и сразу, - не одобряет Александр Игнатов своих земляков. - То канализацию, как в Москве, то освещение, как в Голливуде, а ты сиди и думай, где взять, чтобы дать?».

Его предшественник додумался продать предпринимателям муниципальную землю - участок улицы возле парка Победы. Горожане были в шоке, хотя, в принципе, своих предпринимателей уважают, но все-таки не до такой степени, чтобы терпеть их лавки у вечного огня. Выгнали. Суд обязал администрацию вернуть бизнесменам 5 миллионов рублей. А их нет – уже купили автогрейдер и посыпали щебнем дорогу. Долги пришлось отдавать в рассрочку, из-за чего - уже при Игнатове - задолжали энергетикам, и те отключили электричество на окраинных улицах. Люди в потемках, мэра, как водится, посылают искать свет в конце тоннеля. Где-то там его и озарило: размежевать Красную площадь и усыпальницу В.И. Ленина в Москве. Подал заявление в областную Кадастровую палату. Молва тут же разнесла: Красную площадь размежуют в пользу беднейших городов родины. У Болхова, понятное дело, «право первой ночи» – здесь уже подсчитывали, сколько можно взять за аренду пусть даже одного квадратного сантиметра под боком у мавзолея, и хватит ли этого, чтобы зажечь фонари на всех улицах. Но оказалось, что мэр просто пошутил - пропиарился перед выборами. Разочарованные горожане в ответ устроили ему такой праймериз, что хоть сейчас туши свет – ни одного шанса сохранить должность в сентябре.

Вообще-то в Болхове горожане выбирают только депутатов, а уже те из своей среды подбирают на мэрство наиболее сговорчивую жертву. Сюрпризы, как выясняется, не исключены.

«Да кого ни посади, всё то же самое будет», - успокоил корреспондента торговец Николай, скучающий в лавке с ширпотребом. Фамилию просил не указывать – он в оппозиции, боится, что «правду скажешь, потом заклюют».

«Вот, выборы, - развивает он мысль. – Вы думаете, здесь борьба, разные мнения, платформы, как в Москве? Нет. У нас всего две партии – КПРФ и «Единая Россия». Может, они и борются между собой, но это не заметно. Избиратели этим вообще не заморачиваются. Подход к выборам чисто прагматический. Смотрят: ага, школу скоро ремонтировать, а кто там у нас баллотируется? Предприниматель Петров? Да у него же сын во втором классе! Петров получает кучу голосов и депутатский наказ помочь школе с ремонтом. Помогает, конечно, за счет своего бизнеса. Или вот на Первомайской канализация задушила, не продыхнуть. Есть там один активный пенсионер, хлопочет за устранение вони. Его наверняка и выберут. И это нормальная политика?» – закатывает глаза Николай.

Да уж… Но вообще-то нюхать канализацию еще хуже. «Оппозиция» с этим соглашается, хотя, говорит, как-то неправильно, что город замкнулся только на себе, на собственных проблемах, а то, что за пределами, – не нужно и не интересно. О выборах в Госдуму никто не вспоминает, кандидатов не знают, чем отличается «Яблоко» от Партии Роста - не в курсе.

«По своему дядьке сужу,- втолковывает Николай. - Вроде, не дремучий, парторгом был, а как начнешь про политику, злится: «Зачем мне следить за их возней? Да у меня в подвале 200 банок солений, осенью картошки накопаем, сальца подкоптим, и ходить никуда не надо, на месте перетопчемся». Представляете? И таких у нас большинство. Ну что ты с ними поделаешь?»

Этого даже наука подсказать не смогла. Болхов однажды (еще до кризиса) попал на карандаш к начинающим социологам. Студентки из Орла писали дипломы о социальном самочувствии и электоральных предпочтениях в российской глубинке. Ходили по городу, выспрашивали, вынюхивали. Болховские предприниматели вскладчину приплатили девчонкам немножко денег, чтобы те специально для бизнеса выяснили, что у земляков на уме и можно ли на них надеяться при открытии какого-нибудь нового дела, типа ресторана или ночного клуба.

В результате изысканий было установлено, что респондентам негде набойку прибить, а нужды в увеселительных заведениях они не испытывают, так как им хватает телевизора у себя дома, книжек в библиотеке и газеты «Болховские куранты» по подписке.

Портрет заказчикам не понравился. Хотя, что плохого в том, что граждане вместо прожигания денег в ресторане, тратят их на любимую газету. С одним подписчиком удалось даже обменяться мнениями на эту тему, благо в больнице, где он работает хирургом, тяжелых больных не было, а нетяжелые читали на последней странице районки стихи собственного сочинения, адресованные врачам. Вообще, болховцы любят общаться посредством печати: жены поздравляют мужей, соседи - друг друга, налогоплательщики - налоговую инспекцию, а она – их.

Газету уважают не только за душевность, но и за ту мобилизующую роль, которую она играет в жизни населения.

« Пара строк - и мы начеку, - с чувством рассказывал хирург-подписчик. – Сообщили, допустим: «На улице Калинина неизвестные украли поросят». У медиков сараи в двух кварталах. Значит, пока к нам не пришли, надо прятать живность в квартирах. Спрятали. Сами - в дозор, к сараям. К утру повязали аж три бандитские рожи».

Про живность, кстати, очень интересно. В Болхове впервые за последние тридцать лет появились коровы. Аж три штуки! Птички-курочки всегда были, но, скорее, для развлечения, как и дачи с цветочками. Кризис многое изменил. На шести сотках теперь выстраивается личная стратегия выживания, курица во дворе – надежная добавка к пенсии, а корова– гарант стабильности как минимум для десяти домохозяйств, которых она обслуживает.

«Как к этому относиться? Не знаю, - задумчиво говорит пенсионерка Любовь Егорова, в недавнем прошлом ответработник на одном из болховских заводов.- Здесь все-таки не деревня, другой образ жизни. Государство нас не спрашивало, хотим ли мы его менять. Просто когда кризис клюнул по темечку, началась дороговизна, увольнения-сокращения, и город потерял две тысячи человек, перебравшихся в другие места, стало не до статуса. Люди сами кинулись на грядки. Конечно, из тех, кто добежал. У нас же, в основном, старичье осталось, 4000 пенсионеров. А кризис никто не отменял! Страну спасать надо. Вот так и спасаем - у себя на огородах, кто на карачках, кто ползком».

Самое обидное, считает Любовь Серафимовна, что подвиг народа остался незамеченным: «Устроили людям геморрой и хоть бы раз вспомнили: ау, спасатели, как вы там? Сами-то живы?».

Вот тут она не права. Наверху все помнят. С Болхова, например, сняли чернобыльские льготы. Всякий раз, как только в стране кризис, снимают – значит, не сомневаются в живучести своего народа. Первый раз это было еще во времена премьерства Черномырдина. Тогда решили, что радиация в Болхове уже «рассосалась». Ученые и самочувствие горожан, пострадавших от аварии на Чернобыльской АЭС, свидетельствовали об обратном. Спор, в сущности, шел за пакет молока в месяц. Болхов дошел до Страсбурга. На этапе рассмотрения жалобы в ЕСПЧ правительство устыдилось и вернуло людям напиток. Несколько лет пили спокойно, но сейчас госбюджет не выдерживает по 55 рублей на пострадавшего болховского брата, молоко опять отобрали.

Что делать? В принципе, дорогу в Страсбург Болхов знает, кого пристыдить, - тоже. Составили петицию. 10 000 подписей – по числу жителей, включая младенцев.

«Пока там с нашим молоком разберутся, младенцы уже состарятся. - невозмутимо говорит активистка Тамара Малкова. –Я вот думаю: а не лучше ли козу завести и ни от кого не зависеть?»

И заводят, и доят практически на балконе. И это правильно. Когда по всему городу блеет, мычит и хрюкает, а в огородах колосится борщевой набор, кажется, что жизнь все-таки поворачивается к лучшему.