«Всю ночь мы смотрели телевизор»

– Журналисты и читатели «НИ» тоже рады за вас и поздравляют с освобождением.

– Спасибо большое за вашу поддержку! Все наши ребята присоединяются к моим словам!

– Процедура освобождения оказалась очень долгой. Что послужило причиной такой задержки?

– Нужно было оформить все документы, а там то бумаг каких-нибудь не хватало, то фотографии не были вклеены. Мы с утра сидели на нервах, выехали в суд в пять вечера, а освободились только около десяти.

– Говорят, вас в торгпредстве встретили широким застольем?

– Да, еды было много. А мы как раз приехали голодные. Нас прямо у ворот встречали все работники торгпредства, его глава, а также работники нашего посольства. Сразу проводили в новое жилье – нас поселили в трех квартирах. Две – двухкомнатные и одна – трехкомнатная, на четвертом, пятом и седьмом этажах. С видом на море! Там есть все – и телевизоры, и холодильники, и ванная. Конечно, разница по сравнению с условиями в тюрьме огромная. А телевизоры даже показывали два русских канала – Первый и РТР. И вот мы до поздней ночи смотрели все передачи подряд. Мы же полтора года телевизор не видели!

– Вам, наверное, сразу начали звонить близкие?

– Да, уже телефон был просто раскаленным!

– Теперь вам нельзя покидать территорию торгпредства до окончания суда…

– Уж на это мы не жалуемся. Впрочем, мы никогда, даже в тюрьме, не жаловались. Кстати, представители посольства сказали, что будут нас время от времени вывозить в город, что-нибудь придумают, чтобы мы не сидели просто так.

– Вспомните, пожалуйста, тот день, когда вас арестовали.

– Я тогда находился внизу, в машинном отделении. Мне потом рассказали, что к танкеру подплыл военный корабль, взял к себе на борт капитана, а остальным приказал следовать в порт. Там мы простояли несколько месяцев. Потом в один из дней к нам подошел катер. На борт поднялись люди в военной одежде с оружием. Они сказали, что 13 морякам, в том числе капитану и старпому нужно поехать с ними, на военную базу, и дать показания. Обещали, что все вернутся вечером или в крайнем случае на следующий день. Разумеется, больше мы их не видели. Потом выяснилось, что их повезли на какую-то пресс-конференцию, где говорилось, что пойманы дикие контрабандисты. Танкер простоял в порту еще пять-шесть месяцев, а я обеспечивал стоянку судна на якоре. Потом к нам снова приехали военные и заявили, что нужны еще два человека для дачи показаний. Действовали по той же схеме – говорили, что мы вернемся вечером. Мы сразу поняли, что нас обманывают. Но когда к вам приходят люди с оружием, то сопротивляться желания нет. Единственное, мы надеялись, что нас посадят вместе с другими членами экипажа. Так и получилось.

– Вы сидели в разных тюрьмах, какие условия содержания там были?

– Сначала нас поместили в тюрьму общего режима, в специальное «привилегированное» отделение для людей, которые оплачивали свое содержание. Это местные бизнесмены, высокопоставленные военные. Там в течение дня камеры держали открытыми, закрывая только блок. Были душевые и отдельные туалеты. По вечерам камеры закрывали чуть позже, чем у обычных заключенных. Однако осенью прошлого года нас перевели в тюрьму строгого режима «Кири-Кири». Там были ужасные условия. Камеры на три человека, сидеть приходилось на голом полу. И лишь перед приездом наших жен и матерей нас перевели в привилегированный блок со смягченными условиями.

– Чем занимались в тюрьме?

– Кто чем. Кто книги читал – английским все владеют хорошо, а под конец содержания уже не было разницы, на каком языке книга написана. Кто спортом занимался – качался, играл в футбол и волейбол. В тюрьме были спортивные поля, гимнастические снаряды, столы для тенниса.

– Как к вам относились нигерийские заключенные? Сочувствовали?

– О, про нас знала практически вся тюрьма! Кто-то на нас не обращал внимания, кто-то сочувствовал. С некоторыми мы даже подружились. Кстати, после нашего освобождения сюда, в торгпредство, уже звонили из тюрьмы, поздравляли нас.


Российские моряки наконец-то сменили камеры на квартиры в торгпредстве