Право беглеца на жизнь

Валерий Путинцев был призван на службу в июле 2001 года в военную часть № 39982 Ужурского гарнизона, расположенного в Красноярском крае. В армии он столкнулся с неуставными отношениями: у него украли форму, отобрали часы, записную книжку с его стихами, а также вымогали деньги. Спустя полгода службы 9 февраля 2002 года Путинцев самовольно оставил часть, а еще через пару дней его поймали в 20 километрах от нее. В наказание беглецу дали 10 суток гауптвахты (место, предназначенное для дисциплинарного ареста военнослужащих). 15 февраля молодой солдат был отвезен в госпиталь на медицинское освидетельствование, а на обратном пути тяжело ранен младшим сержантом. Выстрел был произведен «с целью предотвращения побега». Командир части рассказал матери Валеры, что, когда они вели ее сына под конвоем из медсанчасти, он, якобы оттолкнул конвойного и побежал, крикнув: «А вот теперь я посмотрю, как ты будешь стрелять мне в спину!» 27 февраля от полученного ранения Валера умер в краевой больнице Красноярска.

Еще в 2004 году Фонд «Право Матери» направил жалобу в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) от имени матери погибшего, в которой попросил признать, что Россия нарушила право Валерия Путинцева на жизнь, предусмотренное статьей 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Спустя 10 лет после смерти призывника, 10 мая 2012 года, дело «Путинцева против России» было выиграно. Решение вступит в силу через три месяца: столько времени дается на обжалование. По истечении этого срока мать погибшего получит от государства РФ моральную компенсацию в размере 45 тыс. евро (более 1 миллиона 755 тыс. рублей). Это, собственно, все, что женщине выплатят в связи с гибелью ее сына. Никаких страховок, льгот или пенсий государство ей не назначило. «Когда мать Валеры узнала, что мы победили, она страшно плакала, – рассказала «НИ» председатель правления Фонда «Право Матери» Вероника Марченко. – Фактически Россия признана виновной именно в гибели этого мальчика. Это прецедентное решение, до этого Европейский суд ни разу не признавал вину российской армии в гибели человека».

Как сообщается в пресс-релизе ЕСПЧ, положение «Устава гарнизонной и караульной службы» предусматривает, что «решение о применении оружия не зависит от обстоятельств и, что самое важное, от оценки сути правонарушения, совершенного беглецом, а также опасности, которую он или она представляют. Суд постановил, что такое юридическое обоснование было совершенно недостаточным и не обеспечивало должный уровень «законной» защиты права на жизнь, предусмотренного конвенцией». Г-жа Марченко уточнила «НИ»: по сути, «Европейский суд посчитал, что мальчика просто пристрелили».

«Россия признает, что решение ЕСПЧ – это международный акт, который является вышестоящим по отношению к национальному законодательству, – добавляет наша собеседница. – В принципе за этим решением должно последовать внесение изменений в устав, которые бы подробно регламентировали право применения оружия часовыми и караульными. Своим решением суд настаивает, что задача властей – сохранять жизнь. По нашему же закону, надо убить «гада», чтобы не бегал. Как говорится, два мира, две морали».