Беззащитные подсудимые

Адвокат Рамиль Ахметгалиев представляет интересы генерального директора ЗАО «УК «АС Менеджмент» Роберта Хайруллина. Фирма является собственником здания ТЦ «Адмирал» в Казани, где 11 марта произошел крупный пожар с многочисленными жертвами. 1 апреля Рамиль Ахметгалиев был вынужден дать подписку о неразглашении данных предварительного расследования.

«Это произошло после ряда публичных заявлений относительно позиции моего клиента. Кстати, и о том, что работники прокуратуры допустили эксплуатацию ТЦ с нарушениями правил пожарной безопасности», – сказал «НИ» адвокат. Причину отобрания подписки следователи не объяснили.

Документ о неразглашении мешает адвокату работать по двум причинам. «Во-первых, дело имеет широкий общественный резонанс. Сторона обвинения во главе с органами прокуратуры активно выступают и формируют общественное мнение. Я же не могу как-то реагировать на их заявления. Клиент находится под арестом и тоже не может общаться со СМИ, а вопросы-то возникают», – объясняет адвокат. Вторая причина касается помех в плане сбора доказательств. «Я собирался привлекать специалистов по пожарной безопасности. Без них в этом специфическом деле не обойтись. Однако чтобы получить их мотивированное и обоснованное решение, я должен объяснить им суть дела, но пока идет следствие, сделать этого не могу. Приходится сидеть и ждать», – возмущается г-н Ахметгалиев в беседе с «НИ».

Отобрание подписки о неразглашении данных предварительного следствия – один из способов, позволяющих следователям создавать помехи в работе защитников. Адвокат Дмитрий Динзе защищает арестованного в Крыму украинского режиссера Олега Сенцова, которого ФСБ подозревает в подготовке терактов. У юриста взяли подписку о неразглашении почти сразу же, как только он приступил к работе по делу. «Эта подписка мешает мне распространять информацию по обстоятельствам уголовного дела и формировать определенное общественное мнение. В то же самое время сторона обвинения комментирует дело во всех СМИ, рассказывая о нем и всячески указывая, что мой подзащитный виновен», – возмущается г-н Динзе. Подписка о неразглашении также мешает ему взаимодействовать с другими адвокатами: «Я не могу искать свидетелей, чтобы выяснить те или иные факты. Ведь для этого надо изложить им обстоятельства уголовного дела».

Отобрание подписки о неразглашении данных следствия стало способом давления и на членов Общественных наблюдательных комиссий в местах принудительного содержания (ОНК). Как ранее рассказывали «НИ», в конце марта президентскому Совету по правам человека (СПЧ) пришлось вступится за своего члена и журналистику Елену Масюк. Ее предложили исключить из ОНК Москвы за то, что она отказалась дать подписку о неразглашении материалов дела об убийстве Бориса Немцова. Отказалась недавно давать подписку о неразглашении и член московской ОНК Зоя Светова, посещавшая в Лефортовском СИЗО Геннадия Кравцова (мужчина подозревается в госизмене за отправку резюме шведскому работодателю). В разговоре с «НИ» она отмечала, что воспринимает подобные вещи как вмешательство в правозащитную деятельность. Кстати, в законе «Об общественном контроле» есть 20-я статья, запрещающая разглашать данные предварительного расследования членам ОНК. Отобрание еще и подписки о неразглашении – дублирование закона.

«Процедура действительно излишняя. Мы, члены ОНК, уверены, что требовать ее следователь не может, особенно перед разговором с заключенным. Например, с меня заранее требовали дать подписку о неразглашении, когда я шла к Светлане Давыдовой (обвинялась в госизмене). А ведь я даже не знала, скажет она что-то важное по делу или нет. Дабы не вступать в конфликт, я дала подписку», – сказала «НИ» член московской ОНК Ева Меркачева. Она заметила, что члены ОНК интересуются лишь тем, не нарушаются ли права заключенных, и никогда не спрашивают их об обстоятельствах дела.

Следователи, работающие над делом Бориса Немцова, пошли еще дальше: в марте они допросили членов ОНК Еву Меркачеву и Андрея Бабушкина в качестве свидетелей по делу. СК РФ заинтересовался правозащитниками после того, как те посетили в «Лефортово» подозреваемых, а те пожаловались на пытки и отказались от признательных показаний. После визита Ева Меркачева написала статью, а Андрей Бабушкин – отчет в СПЧ. В материалах они потребовали проверки ситуации с возможным применением пыток. Перед допросами СК РФ распространил заявление, что члены ОНК Москвы нарушили «не только установленные правила, но и закон». «Подобные действия могут быть расценены как вмешательство в деятельность следователя», – сообщили в СК РФ. В итоге после допроса правозащитники перешли в статус свидетелей.

Согласно ст. 17 закона «Об общественном контроле...» член ОНК не может осуществлять общественный контроль в отношении человека, по делу которого он является свидетелем. Это значит, что теперь проверить, не нарушаются ли права подозреваемых по делу убийства Бориса Немцова, смогут только другие члены ОНК.

«Я думаю, вызов на допрос в первую очередь и был направлен на отстранение нас от дальнейшего общественного контроля в отношении подозреваемых. Мы уже не можем зайти и проверить, что было сделано после нашего посещения», – сказала «НИ» Ева Меркачева. Она заметила, что превращение члена ОНК в свидетеля – довольно действенный способ лишить человека функций общественного контролера: «Мы не можем даже посещать СИЗО, в котором они находятся. В деле несколько подозреваемых. Если их развести по разным СИЗО, то мы не сможем посещать и эти учреждения».

В Верховный суд недавно поступила жалоба на решение президиума Мосгорсуда, который признал законным допрос адвоката Георгия Антонова в качестве свидетеля по уголовному делу бывшего руководителя Главного управления МВД России по экономической безопасности и противодействию коррупции Дениса Сугробова (его обвиняют в превышении должностных полномочий и создании преступного сообщества). Следствие обосновало необходимость допроса тем, что юристу могли стать известны важные сведения о деле.

После допроса (который фактически не состоялся: адвокат отказался давать показания) г-ну Антонову дали отвод: фигурант дела не может осуществлять защиту. Интересно, что Верховный суд уже направлял жалобу Георгия Антонова на пересмотр, указав еще и на ст. 56 УПК, согласно которой адвокат не подлежит допросу об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с оказанием им юридической помощи.

Георгий Антонов, кстати, сейчас обвиняется и в разглашении тайны предварительного следствия (статья 310 УК). По версии следствия, в апреле 2014 года на пресс-конференции Антонов сообщил запрещенную подпиской информацию. Свидетели в суде утверждают, что ничего ранее неизвестного г-н Антонов не сказал. «Все сведения уже были известны широкому кругу людей», – сказала «НИ» адвокат Анна Ставицкая, которая тоже находится в статусе свидетеля по этому делу. Она заметила, что случаи, когда неугодных адвокатов пытаются сделать свидетелями и дать отвод, не единичны. «Подписок же я пытаюсь не давать либо прошу, чтобы мне разъяснили, какие именно сведения я могу сообщать другим, а какие – нет», – сказала Анна Ставицкая.

«Конечно, дав подписку о неразглашении, адвокаты предпочитают вообще молчать», – замечает Рамиль Ахметгалиев. Он указывает, что чаще всего нет достоверного понимания того, какую информацию адвокат может давать посторонним людям, а какую – нет: «Невозможно определить, что является данными предварительного следствия». А адвокат Дмитрий Динзе замечает, что отказаться от дачи подписки о неразглашении адвокат не может – ему сразу дадут отвод от дела. «В этом случае вопрос решается только через суд, но еще ни одному защитнику выиграть его не удалось», – объясняет собеседник «НИ».

«Сейчас, на мой взгляд, отбирают подписки не в целях сохранения втайне каких-либо сведений, а желая тем самым оказать дополнительное воздействие на адвоката и обвиняемого, скрыть обстоятельства уголовного дела от общественного контроля. Причем, как правило, все это происходит по делам со слабой доказательственной базой», – сказал «НИ» адвокат и бывший следователь по особо важным делам СК РФ Андрей Гривцов. По его мнению, статья 161 УПК РФ, позволяющая отбирать подписки о неразглашении данных предварительного следствия, должна быть «реформирована в части конкретизации случаев, при которых подписка отбирается, а также конкретизации того, какие именно данные не подлежат разглашению и в связи с чем», – уверен г-н Гривцов.

«Пока Конституционный суд не признает эту практику не соответствующей Конституции и не изменится УПК, подобные ситуации будут продолжаться», – убежден в беседе с «НИ» председатель правозащитной ассоциации «Агора» Павел Чиков. По его словам, разрыв в правах между следователями и адвокатами очевиден: первые активно используют свою медийность, не давая вторым общаться со СМИ. «Ранее КС РФ уже рассматривал этот вопрос и не нашел ничего противозаконного, но сегодня ситуация изменилась, и есть все основания для пересмотра. Мало того, вскоре соответствующее заявление в КС РФ будет подано», – заявил г-н Чиков «НИ», отказавшись пока уточнять детали.