Posted 13 апреля 2011,, 20:00

Published 13 апреля 2011,, 20:00

Modified 8 марта, 06:37

Updated 8 марта, 06:37

Герой России космонавт Александр Скворцов

Герой России космонавт Александр Скворцов

13 апреля 2011, 20:00
В минувший вторник, в день празднования 50-летия первого полета человека в космос, президент России Дмитрий Медведев вручил золотую звезду Героя России и диплом о присвоении почетного звания «Летчик-космонавт Российской Федерации» космонавтам Михаилу Корниенко, Александру Скворцову и Олегу Скрипочке. «Новые Известия» в

– Александр, поздравляем вас с высокой наградой!

– Большое спасибо!

– В преддверии празднования 50-летия полета в космос Юрия Гагарина вы принимали участие в различных праздничных мероприятиях не только в нашей стране, но и за рубежом. Интерес к космосу есть?

– Интерес есть и огромный. Об этом можно судить хотя бы по тому количеству факсов, которые ежедневно приходят в отряд космонавтов, причем не только из разных городов России, но и из-за рубежа. Если их сложить все вместе, то по высоте получится больше, чем несколько томов детской энциклопедии. По возможности стараемся не отказываться от встреч. О том, что интерес есть, говорит и тот факт, что приглашения поступают не только из мест, которые традиционно связаны с пилотируемой космонавтикой, но и из других уголков страны. Например, недавно я вернулся из поездки по Тюменской области. Эта область никоим образом не связана с космонавтикой. Было много встреч и со школьниками, и со взрослыми коллективами, был задан просто шквал вопросов, причем совершенно разных, порой очень неожиданных и интересных. Для меня остается непонятным, почему до сегодняшнего дня наши северные территории оставались, что называется, неохваченными – до моего приезда космонавты там не были. Сейчас знаю, что пришли приглашения из Томска и Красноярска.

– Находясь на борту станции, вы участвовали в проекте «Почтовый ящик МКС». Понравилось? Чем стал для вас этот проект?

– Проект, безусловно, понравился. Участие в нем было не обязательным, но я, не раздумывая, согласился. Кроме того, что он является отличным средством популяризации пилотируемой космонавтики, это в определенной степени еще и средство психологической разгрузки. Еще плюс – совершенно неожиданный для меня – оказался в том, что благодаря этому проекту я нашел врача, с которым служил когда-то вместе в полку, а потом мы разъехались и потерялись.

– Для этого стоило слетать в космос!

– Да (улыбается), стоило. Если же говорить о вопросах... Понимаете, люди приходят в Мемориальный музей космонавтики, а здесь им предоставляется уникальная возможность написать письмо на орбиту, а потом еще и получить ответ. Это здорово и интересно, да и для нас, космонавтов, тоже. Вопросы звучали самые разные, порой неожиданные, и чтобы ответить на них, нужно было полетать и подумать.

– От кого чаще приходили вопросы – от детей или взрослых?

– Основное количество вопросов приходило от детей и молодежи. А вот на ответы уходило много времени. У меня был принцип – сразу не отправлять ответ. Сначала писал его, затем на следующий день перечитывал и, если необходимо, корректировал.

– Александр, кем вы хотели быть в детстве и когда поняли, что будете космонавтом?

– Все время хотел быть летчиком, а потом это плавно трансформировалось в желание стать космонавтом. Наборы в отряд космонавтов проходят не каждый год, иногда следующего приходится ждать шесть-семь лет. Кроме того, у меня был прекрасный пример перед глазами – мой отец, который проходил общекосмическую подготовку, но состояние здоровья не позволило ему осуществить свою мечту. Я это сделал и за него тоже.

– Какие чувства испытывали во время старта?

– Когда ракета отрывается от стола, естественно, сквозь все чувства прорывается восторг. Две недели перед стартом идет напряженная подготовка, кроме того, происходит небольшой сдвиг во времени, ведь МКС живет по Гринвичу, поэтому присутствует определенная доля усталости. Ну и, конечно, эмоциональное волнение. Не так много времени проходит до наступления невесомости. Хотя командир корабля еще долго не может выглянуть за борт, остается только слушать восторженные комментарии бортинженеров, которые находятся рядом с иллюминаторами.

– Какие из экспериментов на борту МКС вам понравились больше всего?

– Всего нами было проведено 42 эксперимента. Не хочу никого обидеть – все были по-своему интересными, какие-то более сложные, какие-то менее, есть чисто механические, а есть творческие. Очень интересны эксперименты, связанные с наблюдением за поверхностью Земли, с экологическим мониторингом, эксперименты по физике. Мне было очень приятно, когда во время недавней поездки в Мюнхен ко мне подошли постановщики эксперимента «Плазменный кристалл», сказали, что он был выполнен с высоким качеством, и поблагодарили за работу.

– Что брали с собой, чтобы во время полета напоминало о доме и семье?

– Конечно, фотографии, правда, много их не возьмешь. Но жена с дочкой могли присылать мне новые фотографии на борт. Кроме того, сейчас есть прекрасная возможность общения по IP-телефонии. А раз в неделю Центр управления полетами предоставлял нам прекрасную возможность видео- и аудиосвязи, что-то типа «Скайпа». Недавно я участвовал в испытании на макете станции установки Интернета для российских членов экипажа. Меня очень радует тот факт, что появится Интернет, поскольку это еще один из способов психологической разгрузки и способов общения с семьей.

– Вы отмечали в космосе свой день рождения. Как прошло торжество и что подарила семья? Я знаю, что они передавали посылку.

– Так получилось, что во время полета дни рождения отмечали все трое членов нашего экипажа. Мне с Земли передали воздушные шарики трех цветов: красные, синие и желтые, было очень приятно. Должен сказать, что это довольно необычное оборудование для станции (улыбается). В то время мы скачивали с «Прогресса» азот, вот им-то и надули шарики. Завязал очень крепко, до сих пор не сдулись. По ним, кстати, можно определять падает ли давление на станции, то есть еще и практическая польза. А когда наступил день рождения у Трейси (астронавтка NASA Трейси Колдуэлл-Дайсон. – «НИ»), я ночью приплыл к ее каюте и привязал их. Трейси была очень тронута таким вниманием. Надеемся, что поздравлять так именинников станет доброй традицией. Члены следующего после нас экипажа не отмечали свои дни рождения в космосе, поэтому шарики перекочевали в то место, где мы обедаем, – мы называем его баром.

– Как относитесь к женщинам в космосе?

– Отношусь как к членам экипажа, которые обязаны качественно выполнять свою работу на борту. В нашем полете их было две, еще три прилетали на «Шаттле». Могу сказать, что по некоторым показателям женщинам тяжелее находиться на борту МКС, чем мужчинам. А нужно это или нет? Все зависит от желания женщины быть космонавтом, поскольку эта профессия связана со многими ограничениями.

– В одном интервью вы признались, что во время полета вам хотелось шашлыка. А чего еще из того, что на Земле кажется естественным, не хватало?

– Во время космического полета вкусы меняются, это замечают все. Кому-то хочется, как мне, шашлыка, кому-то – пельменей. К концу полугодовой вахты мне очень сильно хотелось хорошего острого соуса (самодельная аджика, которую делает моя супруга). Я съел все запасы острого на станции. И одно из пожеланий к группе, которая отвечает за продукты, было присылать побольше острого. А еще после интенсивных занятий спортом хотелось выпить кружечку холодного пенного пива. И было желание посидеть за хорошо накрытым земным столом.

– А какое блюдо заказали жене приготовить к моменту приземления?

– Как раз этой аджики. И побольше (смеется).

– МКС сразу не захотела отпускать ваш экипаж. Что почувствовали, когда поняли, что отстыковка не произошла? Страх был?

– Страха как раз не было. Была досада и огромное желание разобраться в ситуации. Еще испытывали волнение за родных и друзей, которые нас ждали на Земле, хотелось побыстрее сообщить, что с нами все в порядке, просто задерживаемся. Меня мучила сильная жажда. За сутки перед посадкой экипаж по настоянию медиков принимает солевые добавки, чтобы задержать воду в организме. У нас получилось так, что соли-то мы наелись, а не отчалили. И было очень приятно видеть члена американского экипажа Трейси Колдуэлл-Дайсон, которая, пока я находился в корабле и пытался исправить ситуацию, прилетела и принесла глоток живительной влаги, за это я ей чрезвычайно благодарен.

– Как вас встретила Земля?

– Приземление было очень мягким. Сравнивать было не с чем, но, должен признаться, что ожидал худшего. Может быть, сыграло роль то, что мы приземлились на вспаханное поле. Члены экипажа спасательного вертолета в радиообмене спрашивали нас, куда мы хотим сесть – на поле или в озеро. «Что, там и озеро еще есть?!» «Есть, – отвечают, – но не волнуйтесь, сядете на поле, оно вспахано, поэтому будет мягко». От удара о поверхность поднялось много пыли, поэтому, когда открыли люк, ощутили родную землю в полной мере – она посыпалась нам на головы. Говорят, что воздух надо пить, а у нас получилось, что нужно было закрывать глаза и задерживать дыхание.

– Как протекал период реабилитации? Сейчас уже полностью восстановились?

– Прошло полгода, сейчас уже чувствую себя хорошо. Но в принципе процесс восстановления идет довольно тяжело, у кого-то лучше, у кого-то хуже. Все это сугубо индивидуально. У нас говорят, сколько дней длился полет, столько же потребуется и на восстановление организма. Но если я уже начал заниматься своим любимым видом спорта, то все нормально.

– Каким, если не секрет?

– Очень люблю футбол и бадминтон. Правда, у меня нет спортивных разрядов по этим видам спорта, это мое хобби. У нас в Звездном городке есть своя команда по бадминтону, ребята с нетерпением ждали моего возвращения, так сказать, в строй. А после тренировки сказали, что навыки почти не потерял.

– Параллельно с процессом восстановления вы сдавали государственные экзамены в Академии государственной службы при президенте...

– Действительно, так совпало по времени, что во время реабилитации, подведения итогов и технического разбора я успел сдать два госэкзамена и защитить диплом. В связи с этим была на неделю отложена наша поездка в санаторий на послеполетную реабилитацию. Можно было взять академический отпуск, но я не захотел отставать от своей группы. Но так все удачно сложилось, что я успел сдать все необходимые экзамены как перед полетом, так и после. Произошла только одна накладка, когда на первом госэкзамене комиссии пришлось ждать меня целых 40 минут, хотя не в моих привычках опаздывать. Но в этот день в Звездном городке был запланирован технический разбор, не появиться на котором я не мог, поскольку там обсуждались замечания экипажу. В конечном итоге успел везде.

– Замечаний получили много?

– Не больше, чем обычно получают остальные экипажи.

– Александр, вы поступили в академию, уже имея за плечами два образования...

– Здесь я получил специальность юриста. Было время, когда я не был задействован на подготовке, не стоял в экипаже. Учеба помогла значительно расширить кругозор.

– Своего полета вам пришлось ждать целых 13 лет. Были моменты отчаяния, когда, что называется, опускались руки?

– Конечно, были. Но в таких ситуациях нельзя паниковать, нужно сразу брать себя в руки и не принимать необдуманных решений, а попытаться взглянуть на проблему с другой стороны. Кстати, учеба в академии была одной из возможностей поменять обстановку, род занятий. Знаете, как говорят, если хочешь отдохнуть – поменяй работу.

– Сколько раз были в дублирующем экипаже?

– Всего один раз и сразу встал в основной. То есть вначале было долгое ожидание, потом быстрая подготовка и полет.

– Как складывались отношения с членами экипажа в полете? На Земле, если с кем-то поругаешься или не хочешь кого-то видеть, можно хлопнуть дверью и уйти. А в космосе так не получится...

– Все мы – обычные люди, со своими характерами и привычками. Конечно, незначительные трения иногда возникали, а как же без этого? Но мы все профессионалы и прекрасно понимаем, что должны качественно выполнять свою работу независимо от того, сходятся или не сходятся наши характеры. Нужно руководствоваться не эмоциями, а разумом, и тогда все будет в порядке.

– Вы говорили, что космос пахнет по-особому. Хотите еще раз подышать этим воздухом?

– По слухам, я уже стою в плане, но официальных предложений еще не поступало. Сначала мне нужно пройти медицинскую комиссию, которая определит степень готовности к следующему полету. Что касается запаха космоса, то в процессе полета он ощущается не всегда, а только в том случае, если понюхать поверхность, которая непосредственно соприкасалась с космосом: люк, который был открыт, когда причалил корабль, скафандр, в котором совершался выход в открытый космос. На станции же космосом не пахнет.

Герой России летчик-космонавт Александр Александрович СКВОРЦОВ – 513-й космонавт мира и 105-й космонавт России. Сын Скворцова Александра Александровича, бывшего слушателя-космонавта Центра подготовки космонавтов (ЦПК) Военно-воздушных сил (ВВС) набора 1965 года. Александр стартовал 2 апреля 2010 года в качестве командира корабля «Союз ТМА-18» (вместе с Михаилом Корниенко и Трейси Колдуэлл-Дайсон), бортинженера 23-й и командира 24-й основных экспедиций МКС. 4 апреля 2010 года корабль успешно состыковался с МКС. Намеченная на 24 сентября в 8.55 по московскому времени посадка корабля «Союз ТМА-18» по техническим причинам была перенесена на сутки. 25 сентября 2010 года корабль «Союз ТМА-18» отстыковался от МКС, и в тот же день спускаемый аппарат корабля совершил мягкую посадку на территории Казахстана в 35 км к юго-востоку от города Аркалык. Продолжительность полета составила 176 суток.

"