Виктор Ерофеев

Это была странная поездка, не похожая на предыдущие. Отправляясь по городам Германии и, кроме того, в Цюрих, в обычное писательское турне со своим новым романом «Хороший Сталин», я ни о чем подобном не помышлял. Писательское турне – занятие прежде всего железнодорожное. Каждый день садишься в поезд, имеющий лишь отдаленное сходство с нашими пассажирскими составами, едешь в очередной город, где почему-то совсем не пахнет бензином, словно уже закончилась эра двигателей внутреннего сгорания. Там тебя встречают какие-то милые застенчивые люди, имеющие непосредственное отношение к книгам, отвозят в гостиницу, а вечером – на выступление. Залы – разные, то в книжных магазинах, то в театрах, то в специальных «литеретурхаузах», народа приходит обычно столько, сколько мест. Как это у них получается, не знаю, но только в Лейпциге в театре стояли в проходах – там читал мой текст популярный немецкий актер. На него и сбежались. Еще полгода назад такие вечеринки имели сугубо литературный характер, речь шла преимущественно о теме выступления. Я не новичок в этом деле, правила игры здесь простые. Но сейчас что-то стало сильно меняться.

Во-первых, писателя из России стали встречать с тем давно забытым подозрением, которое, казалось, должно было бы уйти навсегда. Смысл этого подозрения: если ты такой независимый или хочешь таким являться, то как тебя к нам выпускают? Во-вторых, что еще интереснее: они там становятся все более уверенными в том, что знают о нас больше и подробнее, чем мы сами, поскольку у нас нет возможности получать объективную информацию. Ровно так было в советские времена. А это значит, что если ты с ними не соглашаешься по основным вопросам, то ты или наивный дурак, или подослан понятно кем. Но если с ними начать соглашаться, то тогда непонятно, как ты вообще мог приехать.

Иными словами, Европа уже плачет по нам. Если раньше она только собиралась проводить нас в последний путь, то теперь уже проводила. И если ты отказываешься выступать как человек с того света, твой метафизический статус совершенно неясен для публики. Где-то это звучало менее отчетливо, где-то чуть ли не доходило до перебранки, но уже то, что мои немецкие издатели советовали мне быть поосторожней, чтобы выжить в новых российских условиях, для меня было знаком времени.

Я не знаю тонкостей высшей европейской политики, мне трудно судить о намерениях НАТО, но, кажется, нас все со всех сторон по крайней мере немножко обманывают. Общественное мнение во всяком случае тех немецких людей, которые читают книжки, убеждено, что нам здесь в России пришел капут. Россия – это цензура, авторитаризм, война в Чечне, коррупция и нищета. Именно поэтому, от страха перед Россией, все бывшие советские союзники и республики бегут в НАТО, которое не позволит теперь разговаривать разным думским деятелям по-хамски с маленькой Литвой – НАТО может и кулаком стукнуть. Уже и братья болгары там. Только бедная Украина еще стоит, как лист перед травой, но – ничего, и она сбежит туда же.

По дороге домой в самолете я читал в прессе радостные вести о визитах глав европейских государств в Москву, о том, что высшие силы России не боятся расширения НАТО, оказавшегося в 160 километрах от Ленинграда (наверно, скоро переименуют). Россия – в натовских клещах – и народы натовских стран, читая свои свободные газеты, кажется, рады тому, что прокаженная страна оказалась за колючкой. Разубеждать или воевать – но кого или с кем?




Андрей Битов: «Общество состоит из каждого»
«Столицу России рано переносить в Брюссель»