Нацизм под стенами Кремля

В субботу в три часа дня все пространство от Манежа до гостиницы «Москва» было занято людьми. Около шести тыс. человек в один голос кричали: «Россия для русских!» и «За это убийство ответят ваши дети!» Кто-то держал плакат: «Егор Свиридов убит кавказцами. Русский, пора дать отпор». Временами в воздух взлетали ракеты, а когда с громким хлопком взрывались дымовые шашки, становилось не видно ни толпы, ни стен Кремля: все скрывалось в розовом, белом, синем дыму. Потом кто-то кинул черную шашку, которая оставила на брусчатке след, похожий на знак вопроса, в сторону Исторического музея. Это стало знаком, по которому толпа ринулась в направлении Манежа, по площадке между торговым центром и Александровским садом.

Добравшись до Манежа, митингующие стали провоцировать омоновцев, которых как представителей власти они обвиняли в том, что «в России русских убивают за то, что они русские». Фанаты начали разбирать елку и с криками «Получай Джингл Белс!» кидать еловые ветки и игрушки в «космонавтов» (так погромщики прозвали сотрудников ОМОНа за их форму и шлемы). Интересно, что сначала некоторые из нападавших пытались спасти елку. Но символ Нового года сдался очень быстро: минут через пять красные и золотые снаряды закончились, а от елки осталась только верхняя часть и длинные нити с фонариками, за которые время от времени тянули, в надежде повалить конструкцию. Обнаружив, что им нечем занять руки, митингующие начали отбирать у омоновцев железные ограждения, которыми была огорожена площадь. И если сначала это вызывало удивление, то скоро, когда появились люди с палками, все стало понятно: железные копья полетели в ОМОН. Один из самых отчаянных и, вероятно, пьяных участников митинга напал на человека в форме, через секунду оказавшись с разбитым лицом. Начались первые задержания. «Они забирают нас по одному!» – кричали националисты. Сначала омоновцы просто защищались, а потом по команде группа ОМОНа побежала разгонять толпу, и в том, как они действовали дубинками, уже было отчаянное ожесточение: били, не разбираясь, всех, кто бежал.

В это время на другом конце площади происходили драки. Избивали тех, кто выходил из торгового центра и кому не повезло с явно неславянской внешностью. Нападавших было около 15 человек, жертв – двое. Даже после того, как один из молодых людей потерял сознание, каждый из проходивших мимо считал своим долгом ударить его.

На площади омоновцы, не обращая внимания на происходившие в нескольких метрах от них драки, растянувшись цепью, оттесняли погромщиков от Манежа, чему те яростно сопротивлялись. «Стоим все, стоим», – кричали в толпе, медленно уходя к площадке над Охотным Рядом. Там толпа и осталась, отгородившись украденным переносным ограждением. Две армии около получаса стояли друг напротив друга. Если среди тех, кто пришел в воскресенье днем на Манежную площадь, и были представители «леворадикальных организаций», то выделить их было бы очень сложно – националистские лозунги выкрикивали все. Все шесть тыс. человек были настроены против «кавказцев».

В половине пятого у митингующих закончились дымовые шашки, и в толпу ОМОНа периодически летели глыбы льда. Иногда они попадали в фонари, и раздавался звон битого стекла. Переговоры начались, когда на улице уже стемнело. Из толпы выделился парламентер – человек в маске, утверждавший, что в рядах митингующих нет никого из политических организаций и что он – «простой русский человек». На вопрос, чего он добивается, «простой русский человек» ответил: «Мы все хотим, чтобы вышел представитель власти. Тогда мы разойдемся. Пусть выйдет мэр». Сначала парламентер, назвавшийся Владимиром, высказал свои требования главе управления информации и общественных связей ГУВД Москвы, полковнику Виктору Бирюкову. Договорившись, они направились сквозь живое ограждение омоновцев к главе ГУВД Владимиру Колокольцеву. За переговорщиком со стороны «фанатов» увязались его товарищи, которые присмиревшим тоном спрашивали: «Можно мы с ним, мы тоже на переговоры?». Охранники отказывали и властно, но мягко отстраняли «говорунов». Переговоры начинались цивилизованно.

Через несколько минут два Владимира (второй – генерал Владимир Колокольцев) уже стояли перед толпой. Трибуной для их выступления стала клумба. «Убийство Егора Свиридова, – мегафон Колокольцева не мог перекрыть царящего на площади шума, – сейчас расследуется. Виновные будут наказаны. Но я за это отвечать не могу, я не из Следственного комитета». Из толпы доносились требования отпустить задержанных во время сегодняшнего митинга. Глава ГУВД ответил на это, что все участники, которые совершали противоправные действия, будут задержаны и наказаны. Периодически речь генерала Колокольцева прерывалась криками, после чего он продолжал говорить то же самое, вновь и вновь прерываемый заявлениями типа: «Меньше слов, больше дела» и «Господин генерал, позвоните господину мэру».

Через полчаса Колокольцев ушел, ничего не добившись. Вскоре заметно поредела и толпа, а еще через некоторое время на разрушенной Манежной площади не осталось почти никого. Последние человек 50 фанатов, внезапно сорвавшись, побежали к Александровскому саду: по одной из версий, там был замечен кавказец. Сравнительно небольшие потасовки начали образовываться у входов в метро, после чего действо полностью переместилось в подземку. В полшестого вечера у одного из выходов станции метро «Охотный Ряд» было около шести десятков милиционеров. Они стояли и смотрели, как толпа в течение 20 минут перепрыгивала через турникеты, улюлюкала, грозила кулаками спрятавшимся за их спинами «неславянам», долбила кулаками по эскалатору и орала: «Россия для русских».

Три десятка африканцев, кавказцев и азиатов стояли в «гетто» между стеной и спинами сотрудников милиции. Многие – уже два часа. Азиатка средних лет провела под руку мужа, у которого было разбито лицо. Милиционеры проводили их в комнату милиции. Когда дверь открылась, было видно, что там сидит еще один человек в крови. Фанат с синяком под глазом орал матом в телефон: в толпе потерял товарища. «Это началось в десять утра и закончится в десять вечера. Сейчас все идут мочить черных», – заявил он «НИ». В этот момент нашелся товарищ, он сильно пьян. «Прессе я только одно могу сказать – Россия для русских», – выпалил он. Орущая толпа ввалилась в вагон. Двери несколько раз закрываются и открываются, поезд не может тронуться. Внутри начинается драка, к дверям бросаются милиционеры. Когда они отходят, фанат открывает двери силой и орет: «Дайте мне его! Дайте!» «Кого он требовал?» – спрашивает корреспондент «НИ» сотрудника милиции. «Да ребенка. Шестнадцатилетнего. Вытащили».

То, что обернулось трагедией на Манежной площади, начиналось утром того же дня, в 11 часов, на Кронштадском бульваре, куда болельщики всех футбольных клубов пришли почтить память убитого в ночь на 6 декабря Егора Свиридова. Согласованная с властями панихида началась точно в назначенное время. Рынок у станции метро «Водный стадион», как и все магазины, палатки и кафе на Кронштадском бульваре, были закрыты. Эта мера, видимо, была предпринята властями, чтобы те, кто пришел почтить память Егора, не пошли бить продавцов, большинство из которых – не русские. Фанаты всех футбольных клубов собрались у остановки, где произошло преступление. Открыл панихиду специально приглашенный священник отец Виктор. Святой отец, помимо призывов почтить память погибшего, призывал и к другому: «Сейчас в России ситуация, аналогичная той, которая была во времена монголо-татарского ига. Тогда Дмитрий Донской объединил всю Русь. Объединиться все должны и сейчас, и Церковь поможет вам в этом». После него слово взял футбольный болельщик Алексей, который, явно переживая, говорил о том, что погиб его друг, и добавлял: «Это не шествие, это панихида, я прошу вас не начинать митинг. Ни одна организация не причастна к перекрытию Ленинградского проспекта. Сейчас мы все следим за расследованием дела Егора и требуем, чтобы виновники его смерти были наказаны». Во время выступления Алексея, откуда ни возьмись, перед остановкой появился ветеран Великой Отечественной войны Михаил Лацепков. Но волновало его не то, что погиб человек, а то, что русских в Москве осталось 30%, с чем он и призывал бороться всех собравшихся, предложив свою помощь, видимо, в качестве предводителя.

В 12 часов официальная часть закончилась, но поток людей с цветами со стороны метро не прекращался. Заснеженная остановка покрывалась цветным ковром, через некоторое время гвоздики стали класть на крышу. Оставляли фанаты и шарфы – красно-белые, зелено-красные, сине-белые. У многих в руках были свечи. К часу дня на пространстве перед остановкой собралось около тысячи человек. Но, несмотря на такое количество людей, было тихо. Фанаты молчали или переговаривались шепотом, у всех на мобильных телефонах были установлены беззвучные звонки. На панихиде не было и речи о межнациональной розни. «Нас объединила беда. Мы не делим людей по национальности. Провокаторы есть, как и всегда. Это подонки, у которых нет другой цели, кроме самопиара», – рассказал Амир Хуслютдинов, представитель организации «Старая гвардия», уважаемый среди фанатов «Спартака» человек, который тоже пришел положить цветы, не побоявшись, что на него могут напасть. Кто-то первый поднял две гвоздики, и над головами болельщиков взметнулись, на мгновение замерев в воздухе, букеты – в память о Егоре Свиридове.

В подготовке материала участвовала Светлана БАШАРОВА

ПОГРОМОМ НА МАНЕЖЕ НАЦИОНАЛИСТЫ НЕ ОГРАНИЧИЛИСЬ