«Люди в обморок падали»

«Яблоневый овраг» – название, которое дали 200–300-метровым горам. Сегодня их склоны хранят следы борьбы человека с огнем – противопожарные просеки два метра в ширину. Заместитель директора национального парка «Самарская лука» Евгений Чернецов быстро и легко поднимался по склону горы. Ближе к вершине подъем становился все круче. Кажется, каких-то 200 метров, ерунда, но каждый шаг давался нелегко, кровь стучала в висках, сердце бешено колотилось. Кроме того, приходилось переступать через упавшие деревья. Это сейчас осень, чистый воздух, и путешествие налегке. А летом здесь была 30-градусная жара, дым, огонь, и на себе люди тащили 20-килограммовые ранцы с водой, лопаты, грабли и пилы, чтобы расчистить верхний слой почвы и не дать огню перекинуться на другую сторону просеки. «Некоторые в обморок падали, – рассказывал Чернецов. – Два или три человека наступали на тлеющие муравейники и проваливались, потому что они находятся не только над землей, но и под ней и горят они, словно торф. Люди получили сильные ожоги».

С правой стороны чернел мертвый лес, с левой – живой. В мертвом отсутствие почвенного покрова прикрывали ссохшиеся листья. Местами на выгоревшей земле пробивалась молодая поросль, что несколько рассеивало мрачные краски. «Эту просеку сделали при помощи американского бульдозера, – пояснял наш проводник. – Его нам выделили с карьера. Советский бульдозер с таким склоном не справился бы».

Полосы, сделанные «советским» бульдозером, явно отличались – менее глубокие, густо покрытые сухой листвой. «Разница на лицо, – сетовал замдиректора парка. – Если осень будет засушливая и опять случится пожар, огонь легко переместится на другую сторону благодаря вот этим листьям – и весь наш труд насмарку». Просеки, сделанные вручную, и вовсе еле проглядывались. «Местами огонь не получалось сдерживать, и тогда приходилось снова приниматься за работу», – рассказывал он.

«Самое сложное – тушить горы, а у нас как раз такая местность, – пояснял лесник Владимир Лаптев. – Тут надо учитывать направление ветра, склон. Ветер может отсутствовать, но если поджигать снизу, то огонь будет распространяться со скоростью один метр в секунду. А на вершине в безветренную погоду он идет еле-еле, 20 сантиметров в минуту». Зачастую, когда люди заканчивали расчищать просеки, собирались идти на обед, за спиной возникал новый очаг, и тогда приходилось вновь приниматься за работу в другом месте. Работали иногда по 20 часов в сутки, два месяца без выходных. «Часто начинали расчищать просеки с двух концов, а так как расчищали на глаз, сложно было состыковаться. Вот если бы у нас были GPRS-навигаторы, это во многом облегчило бы и ускорило работу», – сетовал Лаптев.

На территории «Самарской луки» находится более 30 населенных пунктов, и благодаря усилиям людей ни один дом не пострадал. Но угрозы, несомненно, были. Летом огонь был остановлен в 30 метрах от жилых домов города Жигулевска. На помощь лесникам приходили и предприятия, выделявшие технику. Активно участвовали местные жители, приезжали добровольцы из других городов. Хотя толку от добровольцев, по словам работников парка, мало. Тушение пожаров требует подготовки. «Нельзя лезть в огонь, его тушат только по кромке, – рассказывает главный инженер лесного хозяйства парка Эльвира Асадуллина. – Очаг нужно огородить просеками и не давать огню перекинуться на другую сторону». Солдаты-срочники МЧС помогали хорошо. «Толковые ребята, вот только когда наступало время обеда, они все кидали и уезжали, даже когда оставалось всего чуть-чуть», – жалуется Лаптев.

Примечательно, что сотрудники парка аномальную жару в пожарах не обвиняют. «Причина всех пожаров – человеческий фактор, – уверен директор парка Александр Губернаторов. – Мы предполагаем, что это были поджоги. Несмотря на дым, объявление чрезвычайной ситуации, люди все равно ходили жарить шашлыки. Мало того что они костры разжигают, так еще оставляют горы мусора. На одном участке мы вывезли 200 «камазов» с мусором».

Последствия пожарищ станут известны только весной следующего года, когда тающий снег смоет плодородный слой почвы. Мелкая поросль обычно препятствует этому процессу. «Какие-то сухие деревья упадут, они будут способствовать возникновению новых пожаров», – предостерегает Лаптев.

«Самарская лука» славится редкими растениями и животными. Дело в том, что территорию парка не затронул ледниковый период, поэтому только здесь встречались редчайшие ныне виды растений. В частности, такую экзотику можно было поискать на «Молодецком кургане». Экскурсовод, впервые побывавшая вместе с нами на этом месте после пожарищ, с трудом узнавала ландшафт и тяжело вздыхала – неизвестно, прорастут ли раритеты вновь. Отразился летний разгул огненной стихии и на животных, насекомых и птицах: сгорело множество их мест обитания, сократилось количество пищи.

Администрация города Жигулевска помогла этим летом главным образом денежно – выделила около пяти млн. рублей на технику, воду и еду. Однако на вопрос, что делается для того, чтобы избежать повторения таких пожаров, мэр города Александр Курылин ответил, что развивает строительство храмов. При таком раскладе жителям действительно остается только молиться.

По словам г-на Губернаторова, сообщить о пожарах помогли бы камеры. Но на оборудование одного лесничества такой техникой требуется порядка 150–200 тысяч рублей. Это дорого. Не хватает в парке и специалистов. За патрулирование территории и тушение лесных пожаров отвечают всего 45 госинспекторов. На одного инспектора приходится, таким образом, более 10 тысяч гектаров. Средняя зарплата сотрудника парка – девять тыс. рублей, включая премии и надбавки.

Директор парка недоволен лесным законодательством. «Недавно премьер-министр подписал указ, по которому управление лесами на федеральных особо охраняемых природных территориях было передано в ведение Рослесхоза, – отмечает координатор проектов по лесной политике Всемирного фонда дикой природы России Николай Шматков. – В сентябре управление лесами было выведено из ведения Минсельхоза, Рослесхоз наделен функциями министерства и обладает законодательной инициативой. Однако, что понимается под управлением лесами, пока никто не может четко ответить».

Летом с вершин гор «Самарской луки» лесники наблюдали, как горят соседи на противоположном берегу – лесные массивы вокруг города Тольятти. Из восьми тыс. гектаров леса погибло более двух тыс. Отсутствие гор во многом облегчало работу, но в отличие от национального парка Тольяттинское лесничество страдало от верховых пожаров. Около тысячи гектаров леса было охвачено верховым огнем – горели кроны деревьев, как правило хвойных. Мертвый лес выглядел ужасающе – голые черные стволы вековых сосен и отсутствие растительного покрова. Сотрудникам МЧС пришлось эвакуировать детские лагеря, санатории, расположенные в сосновых борах. Также чуть не пострадал Институт экологии Волжского бассейна РАН. «Гарнизон пожарной охраны, несмотря на реформы, остался многочисленным, и во многом благодаря этому нам удалось противостоять стихии», – рассказывает исполняющий обязанности начальника ГУ «31-й отряд федеральной противопожарной службы по Самарской области» Вячеслав Чугунов. Как и в национальном парке, в Тольятти считают, что причиной возгорания был так называемый человеческий фактор.