Генеральный директор Российской государственной библиотеки Виктор Федоров

– Виктор Васильевич, существует ли какое-то отличие вашей библиотеки от других, даже самых крупных?

– Главная функция всех библиотек – обслуживание клиента. У нас при всем уважении к читателям, которых бывает до 5 тысяч в день, первая задача – хранение исторической памяти. По закону «Об обязательном экземпляре» в Ленинку должны поступать все издаваемые в России книги, периодика, брошюры. Другое дело, что не все издательства закон соблюдают. Некогда священный, сегодня он выполняется процентов на 70.
В США любой издатель считает за честь, что его книга попадет в Библиотеку Конгресса: значит, она попала в историю. У нас же в книгоиздательство в середине 90-х пришло множество людей, заинтересованных лишь в том, чтобы делать деньги. Не говоря о книгах, даже газеты игнорируют закон.
Теперь попробую совместить ответ библиотекаря и ответ читателя. Зачем хранить все, что издается? Сейчас в России издается масса желтой прессы. Обязаны мы ее собирать или нет? Многие говорят: «И вы, государственная библиотека, эту бяку храните? Зачем?» Но мы в этом случае люди хладнокровные. Есть история России, какая она есть. И тот, кто будет нашу историю изучать через несколько десятилетий, без желтой прессы ее не поймет.

– Вы по образованию экономист. Что такое сегодня маркетинг в библиотечном деле?

– Задам встречный вопрос: а что такое библиотека? Наверняка у каждого из вас есть свой образ. И тем не менее в главном они будут схожи. Вполне можно представить себе человека, ни разу в жизни не побывавшего в музее или на концерте в филармонии. Но людей, ни разу не посещавших библиотеки, в России нет.
Библиотеки стоят на перепутье. Старинный консервативный институт, игравший при всех формациях стабилизирующую роль, не может оставаться таким же, каким был он все эти века и тысячелетия. Вы, наверное, догадались, что я имею в виду Интернет. Хотя многие говорят: «Библиотеки скоро исчезнут, потому что все есть в Интернете», главная информация пока существует на традиционных, бумажных носителях.
Процент информации, рождающейся и умирающей в Сети, ничтожен.
Второй момент. Вы набрали в поисковой системе ключевое слово, кликнули и получили какой-то объем ссылок. Но у вас никогда не будет уверенности, насколько достоверна полученная информация, а главное – насколько она полна. Возвращаясь к перекрестку, на котором стоят сегодня библиотеки, выскажу свою точку зрения (не разделяемую всем библиотечным сообществом). Технологически сейчас библиотеки России в состоянии доставить интересующую вас информацию независимо от вашего местонахождения. Проблема совсем не в этом. А в том, что мы вынуждены каждый день доказывать обществу, что библиотека – то, без чего оно не может продолжать жить.



«Приходится доказывать, что библиотеки нужны обществу»

В свое время Джордж Буш-старший заявил: Америка до тех пор будет супердержавой, пока в ней будут лучшие библиотеки в мире. Там это традиционно элемент государственной политики. Оставлю за скобками то, что Буш по давно сложившейся традиции после ухода в отставку подарил свою президентскую библиотеку родному штату. А у нас, как вы знаете, решение о создании президентской библиотеки было принято только в этом году.

Сейчас в библиотечном туннеле забрезжил свет. В послании президента Федеральному собранию впервые было сказано о том, что выстроенная в свое время уникальная библиотечная система, равной которой не было в мире, пришла в упадок и нуждается в помощи. Надеюсь, мы ее скоро начнем ощущать.

– Неужели даже вы все прошлые годы были не на особом положении?

– По штатному расписанию у нас 2800 человек. В реальности меньше на 200–300. Висит у нас на здании логотип «Самсунга», проходят в наших помещениях разные мероприятия, так что в год мы зарабатываем около 3 миллионов долларов – примерно 10 процентов нашего бюджета. Средняя зарплата в прошлом году была чуть больше 9 тысяч рублей. Для Москвы это деньги? Мы сидим на единой тарифной сетке, на которой сидят все бюджетники. Разряды у нас, естественно, повыше, чем у других. Мы относимся к особо ценным объектам, определенным еще указом Ельцина. Это Кремль, Третьяковка, Эрмитаж, Русский музей, Большой и Малый театры, еще с десяток уникальных очагов культуры, в том числе две библиотеки – наша и петербургская Публичная. Поскольку мы национальное достояние, к зарплате нам установлена 50-процентная прибавка. Но зайдите в рядовую московскую библиотеку, и вы узнаете, что средний сотрудник там получает раза в полтора больше, чем его коллега в Ленинке. Почему? Потому что на них распространяются региональные надбавки. Получается парадокс. Раньше, если ты попал на работу в Ленинку, это был предел мечтаний. А теперь наши заявки на бирже труда не принимают, сотрудников постоянно переманивают. Правда, многие потом к нам возвращаются. Сказывается уникальная атмосфера, почти физическое ощущение связи времен. Поколения сменяются, технологии совершенствуются, но библиотекарь в Ленинке – в общем, все тот же, что был и 10, и 20, и 50 лет назад.



«Сегодня главный наш читатель – студент»

– Вспышки интереса читателей в библиотеке цикличны? Сегодняшние читатели как-то отличаются от тех, которые были 10 лет назад, когда вы пришли работать в Ленинку?

– Да. Но при этом надо учитывать, что к нам не приходят читать – к нам приходят работать. Хотя разное случается. Не зря же есть шутка: для библиотекаря лучший читатель – тот, который дома сидит.

В начале 90-х произошел резкий спад читательского интереса к библиотекам. Наверху витал лозунг: «Рынок все рассудит», а внизу человек обзавелся ларечком – жизнь сделана, зачем читать... Но выяснилось, что это не так, и буквально через пару лет резко вырос спрос на экономическую и юридическую литературу. А сейчас на основании нашего очень популярного ресурса, «Электронной библиотеки диссертаций», можно сказать, что наибольшим спросом пользуются книги по педагогике, социологии и психологии.

Еще один любопытный момент. Раньше в Ленинку ходили профессора, доценты и аспиранты. А сейчас 60% – студенты. Хорошо это или плохо? С одной стороны, хорошо: молодежь ходит в главную библиотеку страны, чтобы получить основательные знания. С другой стороны, в мире есть термин «библиотека последней инстанции». И если студент придет во Французскую национальную библиотеку, его туда не запишут. У нас же вузовские библиотеки комплектуются отвратительно, поскольку ректорам денег не хватает. Мы вынуждены выполнять, в общем, не свою работу. Но других читателей нет, и если вы бывали в советские времена в студенческом 4-м зале, вы его не узнаете. Мы провели в нем ремонт, он стал светлым, более комфортным. Почти 90 рабочих мест оборудовано ноутбуками. Свободных – не бывает.

– Молодых специалистов у вас в штате много?

– У Ленинки есть ребенок – Библиотечный институт, который в 70-х стал Институтом культуры, а сейчас – Университет культуры и искусства. Зародился он, между прочим, на Моховой, в стенах нашей библиотеки. Так за последние годы оттуда к нам не пришел ни один выпускник, все идут в коммерческие структуры. Каждый год в сентябре, после вступительных экзаменов, мы принимаем на работу 350 человек – абитуриентов, не попавших в вузы. Спустя год столько же увольняются. Положение не критическое и все-таки невеселое.

– По сравнению с другими национальными библиотеками мира как смотрится Ленинка? И второй вопрос. Вы на какую-то из них ориентируетесь или держитесь исключительно на собственном потенциале?

– Если бы первый вопрос вы мне задали года три назад, мне бы ничего другого не оставалось, как лукавить. Сейчас я с полной ответственностью могу сказать, что в техническом оснащении мы не уступаем ни одной крупной библиотеке. Ну, может быть, у них компьютеров больше. Беда в другом. По текущему бюджету мы находимся на грани насыщения, но финансирование специальных, прорывных проектов у нас практически не ведется. Когда меня спрашивают, в чем разница между лучшей в мире Библиотекой Конгресса США и Ленинкой, я отвечаю: «Наш бюджет во столько же раз меньше их бюджета, во сколько раз бюджет России меньше бюджета США».



«В появлении на аукционах мы не замечены»

Если хотите в цифрах – у нас, включая деньги на капитальное строительство, за миллиард рублей в год. А у них 400 миллионов долларов. При этом у них есть почти такой же второй бюджет, формируемый из пожертвований меценатов.

Неудивительно, что их представителей всегда можно видеть на крупнейших мировых антикварных и букинистических аукционах, в чем сотрудники Ленинки не были замечены ни разу. Когда в Париже умер после войны замечательный русский фотограф Прокудин-Горский, Библиотека Конгресса приобрела у его наследников всю коллекцию цветных негативов на стеклянных пластинах за 8 тысяч долларов. Представляете, какие у них еще тогда были щупальца: разузнать, приехать в Париж, сторговаться – и получить панораму России конца XIX века в цвете!

– А как далеко простираются ваши щупальца?

– Наши растут со страшной силой и под корень стригутся кодом бюджетной классификации.

– Денег нет.

– Дело даже не в деньгах. Есть такой закон о тендерах. Согласно этому закону, если мы захотим приобрести у какого-нибудь издательства выпущенный им роскошный фолиант, к примеру, «Дон-Кихота» с гравюрами Дорэ, мы должны объявить конкурс. И разместить в прессе объявление: купим «Дон-Кихота». Пройдут 45 дней, серьезная комиссия вскрывает конверты с предложениями по поводу нашей заявки. И в одном конверте ответ от издательства, которое нас заинтриговало: продам «Дон-Кихота» за 5 тысяч рублей. А в другом конверте – предложение купить другого «Дон-Кихота», на газетной бумаге, без иллюстраций, с опечатками, но за 300 рублей. С точки зрения ревизора, если я куплю «Дон-Кихота», которого с самого начала хотел, я нарушу закон.

– Ведь это глупости.

– Но они существуют. Могу привести пример другой глупости. У нас есть обменно-резервный фонд. Он в ужасающих условиях находится на Пятницкой, в стенах действующего храма святого Климента. Настоятель входит в наше положение, и мы остаемся добрыми соседями. Рады бы освободить помещение, только дайте нам две с половиной тысячи метров. Обменная часть фонда предназначена для пополнения библиотек на периферии. Но и здесь мы рискуем нарушить закон. Кадетскому корпусу, который финансируется из бюджета города Великие Луки, мы не имеем права подарить книги, поскольку нас финансируют из федерального бюджета.

– И не отдаете?

– Отдаем, на свой страх и риск.



«Переводить все книги в «цифру» не будем»

– Если разрешите, не слишком приятный вопрос. Как ведется учет в Ленинке, и случаются ли пропажи?

Виктор Васильевич ФЕДОРОВ родился 12 марта 1947 года в Псковской области. Окончил Ленинградский финансово-экономический институт и там же – аспирантуру (по кафедре финансов). Был на комсомольской работе в Псковской области, затем в ЦК ВЛКСМ. Работал преподавателем политэкономии, заместителем главного редактора журнала «Сельская молодежь», главным редактором и директором издательства «Молодая гвардия». С 1997 года работает в Российской Государственной библиотеке, генеральным директором которой стал в марте 2001 года. Член президиума Совета при президенте РФ по культуре и искусству, Комиссии РФ по делам ЮНЕСКО.