Потерянное поколение

Побег или похищение

Милиция в конце концов склонилась к другой версии – побег. Действительно, она выглядела более правдоподобной, чем похищение. К тому же объявился свидетель – такой же мальчишка, как и пропавшие, который говорил, что друзья давно собирались «дернуть» куда-то и его с собой звали. Но в последний момент он испугался. С этим таинственным свидетелем никому встретиться не удалось, милиция тщательно скрывала его имя от журналистов.

По данным краевой прокуратуры, ежегодно юных беглецов набирается в регионе до двух тысяч. В подавляющем большинстве, говорят в инспекциях по делам несовершеннолетних, дети бегут из неблагополучных семей, из тех, где пьют и бьют. Да и сами они порой не отличаются примерным поведением. Но в данном случае такая схема не срабатывала. Ведь никто из ребят не состоял на учете в инспекции по делам несовершеннолетних, ни приводов, ни правонарушений за ними не числилось, учителя характеризуют их положительно. И семьи нельзя назвать неблагополучными – все родители работают, в пьянстве не замечены, своих детей воспитывают в строгости.

Родители с самого начала категорически отвергали версию побега. Зайнаб Мамедгасанова утверждает: «Уговорить Галаша на побег никто не мог. Он был совсем домашний мальчик, ничего не делал без разрешения». Ей вторит Евгений Тауманов: «Если они готовились к побегу, то почему ничего с собой не взяли? Ни одежды, ни денег. У сына осталась нетронутой копилка, куда бабушка с дедушкой складывали для него мелочь». Но в милиции стояли на своем: побег. И обыскивали поезда, электрички, вокзалы…

Что на самом деле нашли в коллекторе

Почему их тела не нашли сразу? Этот вопрос задают сегодня не только близкие мальчиков. Начальник краевого ГУВД Александр Горовой приказал провести служебную проверку обстоятельств, при которых 8 мая были найдены останки детей. Инспекторы должны выяснить, какое подразделение занималось поиском в районе Теплой речки, кто конкретно обнаружил останки, кто доставал их из колодца на поверхность. Начальника ГУВД тоже озадачили серьезные противоречия, содержащиеся в скупых официальных заявлениях из штаба и прокуратуры. Как, к примеру, нужно понимать сообщение о том, что следов насильственной смерти на трупах не обнаружено, если днем раньше заявлялось, что трупы сильно обгорели и обуглились? К тому же из неофициальных источников известно, что останки были доставлены в судмедэкспертизу сразу в 15 пакетах. У родителей на этот счет свое объяснение: трупы детей были обнаружены совсем в другом месте, а два-три дня назад их привезли на пустырь, сбросили в колодец и сожгли. Для чего? Для того чтобы замести криминальный след и представить произошедшее с их детьми не как убийство, а как несчастный случай.

Следствие поступает более чем странно, не допуская родственников к опознанию останков – «из этических соображений», как заявил краевой прокурор Виктор Гринь. По этому поводу краевой уполномоченный по правам человека Иннокентий Жмаков напомнил, что участие родителей в опознании обязательно. Он заявил, что не допускает мысли о том, что прокуратура эту законную юридическую процедуру проведет без них.

Приходите завтра

По данным МВД России, в общей доле без вести пропавших людей «детский» сектор составляет примерно пятую часть. Особенность «детского» розыска заключается в том, что найти ребенка на первоначальном этапе легче. Взрослый человек может, никого не предупреждая, уйти из дома к приятелям или любовнице, уехать отдыхать, запить или погрузиться в работу. Зачастую родные и близкие обнаруживают пропажу лишь через несколько дней, а то и недель. Исчезновение же детей обычно сразу бросается в глаза, поэтому и реакция мгновенная. Чем раньше милиция начинает искать пропавшего ребенка, тем больше шансов его найти, поскольку именно в первые моменты еще остаются какие-то следы и легче разыскать свидетелей. Поэтому и процент найденных детей значительно выше, чем процент обнаруженных взрослых.

Однако большинство из тех, кому когда-нибудь приходилось разыскивать своих близких, знают, как в милиции реагируют на заявление об исчезновении человека. Когда речь идет о маленьком ребенке, сотрудники МВД сразу же бросаются на поиски. Однако если исчез подросток, то стражи порядка сперва предложат подождать пару дней – мол, сам вернется, загулял. Реальные поиски в таком случае начинаются лишь на третьи-четвертые сутки.

«Год назад у меня исчезла 14-летняя дочь, – рассказала «НИ» москвичка Светлана Гостюхина. – Первые дни я пыталась найти ее сама, обзванивала друзей, больницы, морги. Я сама раньше работала в милиции и знаю тамошние порядки, поэтому сперва туда даже не обращалась. Однако когда все самостоятельные поиски оказались безуспешными, отправилась в отделение милиции. Там мне с порога сказали, что заявление не примут. «Погуляет и сама придет», – выдал мне уставший лейтенант. Лишь задействовав старые связи, я сумела хоть как-то расшевелить своих бывших коллег. Да и то поиски были чисто формальными. Все приходилось делать самой, собирать свидетельства, искать тех, кто видел в день исчезновения дочь. Чего мне это стоило – страшно сказать».

Розыск должны начинать сразу

В МВД России не отрицают, что сотрудники милиции порой предлагают повременить с розыском. Однако, как выяснилось, эти действия противозаконны. «Я хочу официально заявить, что никаких якобы необходимых минимальных сроков для начала розыска с момента пропажи человека – несколько часов или так называемых трех дней – не существует, – заявила «НИ» замначальника отдела по розыску без вести пропавших Департамента уголовного розыска МВД России, полковник милиции Елена Зарембинская. – Заявление должно быть принято в момент обращения, вне зависимости от того, сколько времени прошло с момента пропажи. Если в милиции начинают отговаривать и предлагают подождать, это является прямым нарушением должностных инструкций. Необходимо настаивать на принятии заявления в законном порядке».

Впрочем, в словах милиционеров, которые предлагают подождать, есть некая логика. Ведь по неофициальной статистике, порядка 70% пропавших людей возвращаются домой сами. Так, кстати, было и в случае Светланы Гостюхиной. «Через месяц дочь вернулась, – говорит Светлана. – Оказалось, нашла какого-то парня и жила с ним все это время. Мне жалко и милиционеров, которые ее хоть и плохо, но искали, и себя. Ведь натыкаясь на их безразличие, я каждый раз впадала в настоящую панику».

Есть и еще один немаловажный фактор. По словам Елены Зарембинской, сам розыск является довольно затратной операцией. На начальном этапе стоимость мероприятий может составлять 10–15 тыс. рублей в сутки. Далее все зависит от того, какие средства, экспертизы и дополнительные силы привлекаются для поиска пропавшего ребенка. В этом случае стоимость розыска может возрасти в десятки раз. По приблизительным расчетам, розыск одного ребенка в среднем обходится государству в 150–200 тыс. рублей.

Куда уходят дети

Малолетние ребятишки (в сухой милицейской статистике в этот разряд попадают дети до 5 лет) в большинстве случаев пропадают от банального недосмотра родителей. Во-первых, как героя фильма «Один дома» их попросту забывают в квартирах, магазинах, гостиницах, на вокзалах и в транспорте. Во-вторых, детей часто теряют на массовых мероприятиях и в людных местах. Кроме того, встречаются родители, которые отпускают гулять детей без всякого присмотра. Маленький ребенок может запросто побежать за красивой машиной или яркой бабочкой на соседнюю улицу или пойти за кошкой в подвал. Зачастую он еще не ориентируется на местности и даже не может назвать взрослым свою фамилию и адрес. Бывает, что детей похищают. Но одно дело, когда своего ребенка уводит у бывшей жены отец, и совсем другое – когда его похищают профессиональные попрошайки или «добрые дяди». К счастью, такие случаи все же носят единичный характер.

«Дети старшего возраста бегут уже сознательно и в большинстве случаев мелкими группами, – объясняет Елена Зарембинская. – Здесь существует четкая сезонность: как только приходит тепло, они пускаются в массовые побеги, поскольку погода уже позволяет отдохнуть и спрятаться на природе. Несовершеннолетние беглецы, как правило, стремятся на юг. Они ищут романтические приключения и заработки, уходят от неустроенности и семейных проблем, от насилия».

Как утверждает г-жа Зарембинская, мотивацией побега может быть все что угодно: «Дети по своей природе фантазеры и иногда настолько верят в реальность своей фантазии, что отправляются на ее поиски. Часто бегут искать клады или зарабатывать деньги. Я помню одного мальчика, который верил в возможность разбогатеть на игровых автоматах и поэтому сбежал из дома в Москву. Он мечтал вернуться к родителям миллионером, но все похищенные из семейного бюджета деньги, конечно, проиграл. Иногда детям не хватает элементарной родительской ласки и внимания, и они пытаются ее найти в другом месте. Причем зачастую эта проблема касается благополучных и даже очень обеспеченных семей».

Частный сыск

Есть еще одна реальная возможность найти пропавшего ребенка – нанять частного сыщика. Практически все детективные агентства в числе прочих услуг занимаются и розыском детей. Однако говорить о своих методах и материальной стороне вопроса сотрудники всех агентств категорически отказываются.

«Да, мы занимаемся розыском детей, но это частная деятельность, и поэтому мы не можем разглашать стоимость подобной услуги, – заявили «НИ» в одном из столичных детективных агентств. – Я могу лишь сказать, что в каждом случае стоимость розыска оговаривается индивидуально, наши цены не запредельные, и родителям пропавшего ребенка не придется продавать машину или квартиру. Эффективность розыска детей у нас составляет 80%».

«Нельзя вывести какую-то базовую стоимость розыска пропавшего ребенка, – рассказал «НИ» один из сотрудников столичного информационно-детективного агентства «Интерлайн». – Цена зависит от необходимых мероприятий и в большей степени от порядочности самого детектива. Все зависит от конкретного случая. Совет родителям простой: обзвоните несколько агентств и сравните цены. Если мы берем деньги, то отчитываемся перед клиентом поэтапно, за каждое выполненное действие: что сделано и какой от этого результат. Мы всегда предлагаем клиенту оптимальный и эффективный по нашему мнению вариант действий, но если он не может себе его позволить по финансовым причинам, тогда мы ищем по наименее затратному пути. Розыск детей практически ничем не отличается от розыска взрослого. Но есть и особенности. Мотивы и логику поступков ребенка зачастую предположить практически невозможно. Искать ребенка легче, если родители уже подали заявление в милицию, хотя бывают случаи, когда мы справляемся собственными силами. При необходимости мы, конечно, общаемся с теми, кто ведет официальное расследование и поиски. Иногда мы помогаем им, иногда – они нам. Не секрет, что в МВД отсутствуют те возможности, в том числе и технические, которыми обладают частные агентства. И наоборот. Тем более что милиционерам приходится улаживать многочисленные формальности и проводить массу согласования своих действий, а это все ведет к потере времени. Частные детективы не обременены такими проблемами, поэтому работают значительно быстрее».

Впрочем, не секрет, что многие нечистоплотные детективы начинают попросту «качать» из родителей деньги. Кто-то может запросить полторы тысячи долларов, а кто-то и 10 тысяч. Доведенные до отчаяния люди готовы выложить любые средства, лишь бы получить надежду.

Бегство из приюта

Общенациональной бедой называют в милиции бегство детей из школ-интернатов. Ребята оттуда пропадают часто и массово. Процент исчезновения сирот ежегодно увеличивается. Дети бегут от плохих условий содержания и неустроенности быта, от истязаний и издевательств взрослых. Причем такие побеги практически всегда рецидивные: многие дети сбегают по 10–20 раз. Большинство малолетних беглецов стремятся в Москву. Однако в МВД сетуют на то, что сейчас в столице остался только один специальный приемник-распределитель. Да и тот принимает только несовершеннолетних правонарушителей. Получается, что если ребенок внешне ведет себя хорошо, то милиционеры уже не могут ничего сделать.

Стоит отметить, что почему-то пропавшие из интернатов дети в милицейской статистике идут особой статьей. Их не включают в общее число ребят, объявленных в розыск. А ведь ежегодно убегают десятки тысяч воспитанников приютов. В 2000 году пропало около 12 тыс. сирот. В 2001-м – почти 13 тыс. В 2002-м – 15,6 тыс. В 2003-м – более 17 тыс. детей. А в 2004-м эта цифра перевалила за 22 тыс.

Все на поиски

На Западе розыск пропавших детей давно стал делом государственной важности. Создаются официальные правительственные агентства по розыску несовершеннолетних, к этим мероприятиям подключают широкие круги общественности и бизнеса. Фотографии детей, например, регулярно печатают на пакетах молока или огромных рекламных плакатах, установленных на оживленных улицах.

В Интернете существуют мощнейшие службы розыска пропавших детей, причем зачастую поисковые сайты из разных стран объединяются в единую сеть. Например, уникальный интернет-сайт Национальной полицейской службы Ирландии позволяет не только увидеть снимки исчезнувших подростков, но и взглянуть на их возможный облик с учетом времени, прошедшего со дня пропажи. Компьютер автоматически изменяет портрет, «состаривая» ребенка.

А вот в Бельгии разработана и уже внедряется оригинальная система поиска потерявшихся детей. Это именной электронный значок, который называется «Алло, родители!». У каждого значка, который в случае пропажи ребенка можно активировать через Интернет, есть свой персональный номер. Поэтому тому, кто обнаружил потерявшегося ребенка, надо только позвонить по специальному телефону и назвать номер оператору.

В России, к сожалению, о подобных инициативах практически ничего не слышно. Лишь иногда местные власти придумывают необычные ходы. Например, в Барнауле снимки пропавших детей развешивали в маршрутках. Благодаря этой акции удалось найти трех ребятишек. Однако ни специализированных интернет-сайтов, ни каких-либо национальных служб поиска пропавших детей в России нет. Надеемся, что пока.