Историк Игорь Чубайс

– Игорь Борисович, серьезные аналитики не рискуют строить долгосрочные прогнозы относительно будущего России – слишком сложная у нас ситуация…

– Я тоже считаю, что социально-политические предсказания, касающиеся нашей страны, недорого стоят. Потому что госсистема, в которой мы находимся, является, хотя и затянувшейся на десятилетия, но совершенно искусственной, игнорирующей объективные связи и отношения. Она неорганична и может рассыпаться в любой момент. Удерживают ее искусственные факторы, в частности, навязанная части общества вера в то, что альтернативы действующему порядку и политическим лидерам – нет. В действительности проблема, породившая российский кризис, очень основательна. Отношение к нынешнему президенту – вопрос вовсе не главный. Можно поменять главу государства и вернуться в прежнее положение.

– Тогда в чем наша главная проблема?

– Проблемы возникли в конце XIX века. Россия, насчитывавшая тысячу лет своей государственности, как и другие европейские страны, легитимировалась через Бога. Сегодня для неверующих людей это звучит не совсем понятно и не очень убедительно, но два-три века назад стать уполномоченным самого Творца означало обрести высшие гарантии, поскольку и император, и все подданные были людьми глубоко верующими. И вот в конце XIX века в России появились атеисты, а вместе с ними – нигилисты, террористы, бомбисты. Возникла угроза «опрокидывания» государства. Россия услышала тревожный сигнал и в 1917 году ответила на него Февральской революцией. Главная идея Февраля – переход от божественной к гражданской легитимации государства, главное требование – выборы в Учредительное собрание. Но проведение выборов несколько затянулось. Поэтому 25 октября большевики заменили «временного» Керенского на «временного» Ульянова и через три недели выборы действительно провели. Правда, с треском на них проиграли, получив меньше четверти голосов. Как честные политики и порядочные граждане, они должны были передать власть победителям – правым эсерам и центристам – и попытать счастья в другой раз. Но ленинцы поступили иначе: они создали ВЧК, разогнали Учредительное собрание и расстреляли из пулеметов питерских рабочих, которые вышли защищать народных избранников. С этого момента началось установление тоталитарного режима, построенного на цензуре и насилии. Иными словами, Февраль выводил Россию на путь преодоления кризиса, но большевики навязали необходимое им и неприемлемое для страны решение. С этого момента началось историческое отставание и угасание нашего государства.

– Как преодолеть кризис, если он длится почти столетие?

– Выход из невероятно затянувшегося кризиса, как и 95 лет назад, невозможен без демонтажа всей существующей политической системы. Во-первых, нам необходим русский Нюрнберг: нужно подвести итог советской власти, дать ей юридическую, правовую оценку, необходима люстрация в сфере управления, образования, культуры… Во-вторых, необходимо принять программу преемства с исторической Россией: выбраться из советско-постсоветского обвала и вернуться на российский маршрут, с соответствующей его модернизацией, с учетом западного и не только западного опыта. Ибо Советский Союз, как писал Александр Исаевич Солженицын, соотносится с исторической Россией, как убийца с убитым.

– Что мешает «подведению итогов» СССР?

– В нашей стране, несмотря на конституционный запрет (статья 29 Основного закона), действуют разные формы цензуры. Повседневные, частные и даже достаточно общие проблемы у нас не обсуждаются – например, без положенного в таких случаях референдума расширяются границы Москвы. А вот фундаментальные, сущностные вопросы, на которые должны быть четкие ответы, превращаются в предмет непрерывной дискуссии. В Германии никто не спорит – хорошим парнем был Гитлер или плохим, не обсуждается вопрос: Холокост – это правда или вымысел... Обсуждать такие темы давно стало неприличным, дискуссия закончена, выводы сделаны. У нас же до сих пор спорят: главная беда – это распад СССР или создание СССР? Сталин – великий вождь или преступник? СССР – наше высшее достижение или национальная катастрофа?

– И виноваты в этом нынешние власти?

– Власти категорически запрещают поставить в дискуссии точку! Нам по сей день не дают констатировать то, что двадцать пять лет назад признали наши «соцсоседние» страны. Нам до сих пор не разрешают признать, что строительство коммунизма привело не к отмиранию государства, как обещали большевики, а к его распаду и краху. Потеря почти 5,5 миллионов квадратных километров территории – десяти Франций, потеря десятков миллионов человеческих жизней – таков результат реализации ленинского проекта. В ХХ век Россия входила с претензией на мировое лидерство, а сегодня мы мировые изгои.

– Ваша позиция очень критична. Вы предлагаете вычеркнуть 70 лет из нашей истории?

– Нет, вычеркивать ничего нельзя. Все надо знать и за все придется отвечать. Я предлагаю дать адекватную оценку происходившему. Для этого необходима широкая гражданская дискуссия. А внесистемные исследователи должны иметь возможность не только высказываться, но и быть услышанными. Их участие в общегражданском обсуждении необходимо.

– Кому не выгодны ответы на фундаментальные вопросы российской истории?

– Созданное после 1917 года квазигосударство было тоталитарным. Здесь не чиновники служили обществу, а общество втискивалось в прокрустово ложе интересов номенклатуры, не политика выражала интересы экономики, а экономику выстраивали в соответствии с нуждами правителей. Нынешняя Россия остается правопреемницей СССР и потому свободное волеизъявление у нас заменяет «чуровщина». Политмеханизм в России называют вертикалью, его цель – обслуживание самой власти. Поэтому и государство, и право, и история здесь находятся в состоянии «ручного управления». В 1979 году ввод войск в Афганистан назывался «интернациональной акцией», в 1990 году нардепы СССР назвали Афганскую войну политическим преступлением, ну а теперь Совфед опять готовит новую оценку произошедшего…

– То есть власть меняет интерпретацию исторических событий, чтобы оправдать свои нынешние действия?

– Именно так. В своем кругу спецслужбы называют это «операцией информационного прикрытия». Циркулирующая в официальных СМИ информация – это не правдивый рассказ о происходящем, а создание и навязывание мифов. Власть монополизировала информационный поток. Первые четыре телеканала говорят об одном и том же. Большинство людей только это и видят, и неизбежно оказываются запропагандированными. В России регулярно проводятся соцопросы, которые в действительности изучают не мнения, а эффективность пропаганды. Приведу простое доказательство сказанного: до 2000 года примерно 20% россиян считали Сталина великим политиком, а после 2000 года так стали считать больше 50%. Народ один и тот же, да и Сталин не менялся, а оценки совершенно другие. Это происходит потому, что руководители телеканалов получили и выполняют новые руководящие инструкции.

– У нас множество проблем внутри государства, но при этом мы заняты и проблемами соседних стран. Чем для нас может обернуться украинский конфликт?

– Вспоминая историю Второй мировой, аналитики констатируют: после декабря 1941-го, когда немцы были остановлены под Москвой и когда Япония, атаковав Перл Харбор, вынудила США вступить в войну, ее исход был предрешен. Потенциал Рейха и его союзников явно уступал военной мощи СССР, США, Великобритании и других. Открытым оставался лишь вопрос о сроках окончательной развязки. Сейчас Украина противостоит пророссийским сепаратистам, получая растущую поддержку Евросоюза и опираясь на потенциал США. Американский политический курс делает войну в Новороссии крайне опасной не для Украины, а для нашей собственной страны. Наша политика, если она не изменится, приведет Россию в положение, которое может горько аукаться будущие столетия. Но когда мы прекратим оказывать давление на Украину, когда начнем реформы в собственной стране, тогда и начнется выход из тяжелейшего кризиса.