Правозащитник Сергей Кривенко

– Сергей Владимирович, в ответе Главной военной прокуратуры есть ссылка на приказы о передислокации войск, которые являются гостайной. А в других случаях подобные распоряжения тоже засекречиваются? Или секретно отдаются только незаконные приказы?

– Действительно, дислокация войск и пути их перемещения согласно закону представляют собой государственную тайну. Но в ответе прокуратуры, на мой взгляд, содержится лукавство. Депутат Шлосберг не спрашивал про боевые приказы и указания части такой-то переместиться туда-то. Речь шла о гибели военнослужащих. Только что было опубликовано решение Конституционного суда, который говорит, что факты и обстоятельства гибели не должны составлять государственную тайну. На государстве, наоборот, лежит обязанность расследовать причины гибели любого военнослужащего.

– То есть военная прокуратура просто подменила понятия и ушла от ответа таким образом?

– С моей точки зрения, да. Но там содержатся очень хорошие сведения, что, по крайней мере, по всем фактам гибели военнослужащих проводится проверка. Это дает надежду.

– Как, по вашим наблюдениям, меняется тональность властей в обсуждении гибели российских солдат на Украине? Продолжают ли они форсировать легенду об «отпусках»?

– Ну, про отпуска уже никто, по-моему, не говорит. Военнослужащий, даже если он в отпуске, все равно информирует командование о том, где находится, потому что у нас части всегда в боевой готовности и солдат в любой момент может быть вызван. Это была просто байка, пиар-ход непонятный. А официально власти до сих пор не подтверждают гибель и участие действующих военнослужащих в конфликте.

– Как вы считаете, возможно ли в обозримом будущем официальное признание гибели бойцов на Украине и как следствие признание участия России в военных действиях?

– Перед нами опыт Советского Союза. Мы знаем, что в 60–80-е военнослужащие СССР принимали участие в конфликтах по всему миру. В Советском Союзе это скрывалось, и тем не менее в российский закон «О ветеранах» все эти боевые действия включены и даны гарантии всем их участникам на социальную поддержку. Потому что участие в боевых действиях – это некий шок для любого человека, даже для военнослужащего, подготовленного к этому. Если он, слава богу, не получил никаких ранений – все равно само участие в войне травмирует психику. Отсюда – статус ветерана боевых действий: человека, которому государство компенсирует этот вред. Так что если сейчас государство действительно посылает военнослужащих в зону конфликта, рано или поздно оно возьмет на себя ответственность и нынешний период будет внесен в закон «О ветеранах» или подобный. О сроках же остается только гадать.

– Даже если приказы об отправке войск на Донбасс выносятся незаконно? Насколько я понимаю, необходимо сначала разрешение Совфеда на использование войск…

– Разрешение Совфеда есть. В 2009 году, после войны с Грузией, появилось распоряжение Совета Федерации о возможности использования российских войск за рубежом, была специально принята такая поправка в закон «Об обороне» одновременно. Это разрешение – бессрочное. Но применение войск также должно сопровождаться указом президента. Тем самым возможность решать вопрос использования войск дали президенту.

– Подождите, а когда 1 марта Совфед разрешил отправить войска на Украину – это было, получается, излишне?

– Может быть, это был какой-то пиар-ход с целью нагнетания обстановки. Но мера была дополнительная и излишняя.

– Однако указа президента все равно нет, а значит, применение вооруженных сил незаконно. Понесут ли военачальники ответственность за него?

– Если это действительно происходит – должны понести. В Уголовном кодексе есть соответствующие статьи. Было известное дело Ульмана, когда группа спецназа ГРУ в Чечне расстреляла мирных жителей, получив из штаба незаконный приказ на уничтожение боевиков. Они остановили машину якобы с боевиками, увидели, что в ней безоружные мирные жители, но тем не менее приказ выполнили. И были осуждены: с точки зрения международных правил и норм, если военнослужащий даже просто выполнил незаконный приказ, он подлежит уголовной ответственности наряду с тем, кто его отдал. Так что надеемся, что правосудие когда-нибудь восторжествует.

– А не может ли со временем оказаться, что указ президента есть, просто он тоже секретный? А значит, участие России в военных действиях формально законно.

– Думаю, что так и будет. Все-таки передвижение войск без ведома верховного главнокомандующего у нас невозможно.

– Вы с коллегами из СПЧ тоже направляли обращения в различные ведомства по поводу гибели военнослужащих. Вам пришли ответы?

– Пока нет. В сентябре на совещании в совете с участием представителей Минобороны мы создали рабочую группу. Панков (замминистра обороны РФ Николай Панков. – «НИ») заявил, что они готовы любой случай расследовать, предоставлять нам информацию. Мы им передали все наши данные с просьбой проверить факты гибели, расследовать обстоятельства. Но тоже пока ничего не получили. На 25 ноября у нас намечено спецзаседание. Будем приглашать чиновников и надеемся, что-то прояснится.