Наталия Лесниковская

– Наталия, как вам удается так хорошо выглядеть?

– Можно сказать, что в меня с молоком матери вошло понимание того, как нужно правильно питаться. Так случилось, что моя мама – сторонник здорового образа жизни. Она занимается йогой, гимнастикой Цигун, купается в проруби, среди ее увлечений целебное голодание и раздельное питание. Конечно, все это не могло не отразиться на мне. Мой рацион – это в основном фрукты, овощи и кисломолочные продукты. Последнее время я очень полюбила напиток «Тан». Он похож на молоко, но только кислый. Я просто не могу без него обходиться. Он хорошо утоляет жажду и способствует нормальному пищеварению.

– А какое ваше самое любимое блюдо?

– Моцарелла с томатами – это итальянская закуска. Готовится она очень просто. Томаты режутся кружками и укладываются на тарелку, сверху на каждый их них кладется ломтик сыра моцарелла и обязательно посыпается базиликом. Для полноты ощущений сверху нужно капнуть оливковое масло и немного полить соусом «Песто». Он выглядит как перемолотая зелень. Его довольно сложно приготовить самой, поэтому я покупаю его в супермаркете.

– С чего начинается день, каков ваш завтрак?

– Я утром не могу много есть. Так уж устроен мой организм, что максимум, что он может усвоить, – это чашечка чая.

– Чая, а не кофе?

– Кофе вообще не пью, только зеленый чай. Я так привыкла к полезному питанию, что если вдруг сейчас начну каждый день есть гамбургеры и пить кофе, я просто не выживу. Отучила себя и от всевозможных сладких напитков. Как-то узнала, что на переваривание сладкой пищи организму приходится тратить силы, а вот на переваривание сладкой воды нет. Поэтому все калории, которые там есть, очень хорошо усваиваются. В случае же с едой за эти калории организму придется еще побороться. Поэтому я вообще не употребляю сладких напитков, тем более газированных, они вредны для почек.

– Наташа, я знаю, что ваш папа – мастер спорта по водным лыжам, а вы занимались художественной гимнастикой. Каково место спорта в вашей жизни сейчас?

– Ну, с гимнастикой не очень-то получилось. Я всегда была упорной, можно даже сказать, упертой, и всегда знала, что в жизни должна заниматься только тем, чем хочу. Однажды увидела по телевизору соревнования по художественной гимнастике и сказала маме: «Я хочу!» Она отвела меня в секцию, и там вдруг меня стали заставлять делать упражнения, садиться на шпагат... «Что это такое, мы так не договаривались!..» Я начала препираться с преподавателями, которые не привыкли к такому поведению, и быстренько оттуда вылетела. Потом были другие, самые разные увлечения. Но вообще, как я поняла, я человек движения. Я всегда чем-нибудь занималась: классическим танцем, бегом, пантомимой, степом. Одно из моих последних увлечений – джаз-танец.

– А как восстанавливаете силы при такой загруженности?

– Сон, только сон.

– И сколько вам нужно на это времени?

– Семь-восемь часов. И еще важный момент. Если вдруг что-то неприятное происходит, нужно прийти вечером и обязательно перед сном принять душ. Сразу станет легче. Вода смывает негативную энергетику, она имеет свойство очищать не только тело, но и душу.

Правда, когда слишком много работы, не всегда удается быстро заснуть. Лежишь, ворочаешься, а сна нет. Тогда я использую такой метод расслабления. Надо лечь, глубоко вдохнуть и выдохнуть. А затем напрячь все мышцы, которые только можешь, как бы максимально сжимаясь, и продержаться так 10 секунд. Потом резко расслабиться. Так сделать раза три. После этого сразу чувствуется, что напряжение ушло.

Есть еще одно упражнение для релаксации, которое мы проходили на занятиях по сценической речи. Оно необходимо актерам, но может пригодиться и в обычной жизни. Чтобы голос хорошо звучал со сцены, нужно, чтобы не было зажатости мышц. Если человек расслаблен, голос льется, если напряжен – он становится писклявым и негромким. Чтобы снять напряжение, нужно лечь на спину, расслабиться, закрыть глаза и представить себе, что постепенно от макушки и до пяток расслабляется каждая клеточка тела. А чтобы было легче это вообразить, нужно представить, что стоишь под струей воды и капли медленно – это особенно важно – стекают вниз. Сначала лоб, глаза, щеки, подбородок, шея и т.д. Ведь иногда кажется, что мы расслаблены, а какая-нибудь одна мышца на шее зажата, и невозможно уснуть.

– Как вы считаете, насколько определяющим фактором для актрисы является красота?

– На одной только внешности далеко не уедешь, нужно обаяние, умение перевоплощаться, а главное – индивидуальность, какая-то изюминка. Вот, например, сейчас я снимаюсь в картине «Золото Шлимана». Моя героиня – гречанка, которая должна быть с прямым носом, большими глазами и черными волосами. Придя на кастинг, я подумала: «И что я здесь забыла, ведь я внешне совершенно другая!» Но какие-то мои внутренние качества – темперамент, индивидуальность – совпали с тем, как видел эту героиню режиссер. И он сделал все возможное, чтобы меня взяли. А потом с помощью грима прически из меня сотворили гречанку.

Так что внешность – не главное. Но все-таки, если актриса красива, ей в кино легче. Огромному количеству хороших актеров и актрис с неудачной, скажем так, фактурой сложно попасть в кино. Я понимаю, что их вряд ли позовут на роль главных героев фильма. Все-таки зритель хочет видеть красивое лицо, и практически все знаменитые киноактрисы – красотки.

– А как раскрыть свою индивидуальность? Нужно смириться с тем, что дано, или можно что-то изменить в себе?

– Когда я поступала в институт, я была очень зажатой. Я не знаю, как вообще меня взяли. Сейчас я смотрю свои первые спектакли в театральной студии – это кошмар. А потом в процессе обучения этот внутренний зажим ушел. Так что над собой надо работать, тогда и результат будет.

Как говорил один наш педагог, «лицо артиста мы увидим только курсе на третьем». А я себя почувствовала актрисой уже после института, года два проработав в Театре Маяковского. Театр – это как учебная площадка. В кино ты приходишь, с тобой никто не будет разбираться, сделал, показал результат, и молодец. А в театре – там копают внутрь, достают из тебя то, чего и сама не подозреваешь.

– То есть теперь вы знаете все свои слабые и сильные стороны? Вас уже ничего не может смутить?

– Конечно, нет. Если случается работать с хорошими известными артистами, я вижу, что они гораздо точнее чувствуют партнера, роль. И я понимаю, что мне еще учиться и учиться. Но это не повод для расстройства, а стимул к действию.

– А есть ли у вас свой секрет красоты?

– У меня очень сухая кожа и волосы. Я постоянно использую всевозможные увлажняющие средства. Перепробовала кучу всего, были и очень дорогие. Половина из них просто не оправдывает своей цены. Когда я снималась в Киеве в «Сестрах по крови», у меня были проблемы с кожей: грим по 15 часов в день, и лицо стало шелушиться. В аптеке мне посоветовали масло, точнее, смесь масел: жожоба, персиковое масло, грейпфрутовое, ромашковое, лимонное. В общем, все натуральное, и оно мне сразу помогло. Волосы тоже страдают из-за работы, потому что за год раз пять приходится перекрашиваться для той или иной роли.

Чтобы там ни говорили, если волосы сожжены, их уже ничем не вылечить. Поэтому главное – добиться, чтобы они хотя бы выглядели хорошо. Есть средства, которые помогают это сделать. Как ни странно, хороша маска из майонеза. Только нужно выбирать такой, где нет соды. Все остальные ингредиенты очень полезны. Например, уксус, который там есть, входит в состав некоторых довольно дорогих средств по уходу за волосами – он закрывает чешуйки волос, делая их гладкими и блестящими. Растительное масло питает корни, яичный желток полезен для роста волос. Вымытые слегка влажные волосы смазать майонезом, оставить на 30 минут, а затем смыть шампунем. Хорошо делать такую маску раз в месяц, не чаще.

– Наталия, а как вы относитесь к тому, что некоторые актрисы прибегают к услугам пластических хирургов?

– Я прекрасно понимаю тех, кто это делает. Актриса обязана привлекать внимание, выглядеть на все сто. Она является своеобразным эталон для зрителей. Нужно еще учитывать, что мужчины дольше остаются молодыми, и, естественно, женщинам хочется чувствовать себя привлекательными. Что касается меня, то сейчас я ни за что не пойду на это. А что будет лет через 20, не знаю, не буду зарекаться.