Член московской общественной наблюдательной комиссии Зоя Светова

– В чем для следствия смысл оставлять Варвару под арестом?

– Никакого. Учитывая, что вину она признала. Я уверена, что Варвара это сделала под давлением адвоката по назначению, который был, по сути, вторым следователем. Также было с делом Светланы Давыдовой. Она тоже вначале признавала вину в том, что звонила в украинское посольство (речь идет о многодетной матери из Смоленской области, которую обвиняли в госизмене за сообщение украинским властям об опустевшей воинской части в Вязьме. – «НИ»).

– Какие доводы следователь приводил на суде?

– Он заявил, что Варвара вышла по неподконтрольному телефону с кем-то на связь. Таким образом, на мой взгляд, следователь косвенно подтвердил, что после возвращения домой девушка сотрудничала со спецслужбами. Об этом сказал и ее отец. Он же тоже работал вместе с ними, когда вывозил дочь из Турции. Сотрудничество состояло в том, чтобы Варвара продолжала под контролем спецслужб переписываться с вербовщиком в ИГИЛ. Еще неизвестно, действительно ли этот человек был вербовщиком. Варвару арестовали после того, как она перестала переписываться под контролем спецслужб.

– Мать Варвары в интервью сообщила вам, что дочь просила забрать у нее компьютер и изолировать от Интернета. Это могло повлиять на арест Варвары?

– Сегодня отец подтвердил слова матери, что его дочь отдала компьютер, и они убрали его в сейф. Моя версия такова: как только это произошло, спецслужбы приняли решение Варвару арестовать. Дело было возбуждено 23 октября, а арестовали ее 28-го числа. Все было построено именно на ее сотрудничестве с ними, чтобы под контролем спецслужб она переписывалась с человеком, который якобы является вербовщиком. Кем он является на самом деле, мы не знаем. А тут получилось, что она отказалась сотрудничать со спецслужбами, перестав вести переписку. Поэтому, я думаю, была придумана история про неподконтрольный телефон.

– Вы не верите заявлениям следователя?

– Ну это же полный бред. Очевидно, что вся ее квартира была нашпигована подслушивающей аппаратурой. По словам родственников, у нее даже не было денег, чтобы купить этот телефон. Явно надуманное основание. Да и нет доказательств, что у нее этот телефон был. Да и вообще я не вижу доказательств в деле. Есть только факт того, что она уезжала к кому-то. Но Варвара до этого человека не доехала, вернулась, изменила свою жизнь, сотрудничала со следствием. И после этого ее использовали, а затем арестовали. На мой взгляд, заявления следствия ничем не подкреплены. Это из той же самой серии, будто у Олега Навального был телефон, по которому он звонил своим родственникам. А этот телефон был ему подброшен в колонии. Я не удивлюсь, если окажется, что Варвара по этому бесконтрольному телефону никогда не звонила. Родственники, с которыми она находилась 24 часа, первый раз об этом услышали.

– На заседании во вторник Варвара Караулова отказалась от двух из четырех своих адвокатов: Александра Карабанова и Александра Носкова. Почему это произошло?

– Теперь Варвару просто будут защищать те адвокаты, с которыми ее родители заключили соглашение. До этого у нее был назначенный следствием адвокат Носков, в присутствии которого она дала признательные показания. Этот адвокат тогда уже знал, что у нее есть другие адвокаты по соглашению, но он ей об этом не сообщил. По сути, он ее обманул. Адвокат явно работал на следствие, хоть и обжаловал арест.

– Однако с Александром Карабановым семья Карауловых сотрудничала изначально, когда девушку еще только искали. Почему сейчас от него отказались?

– Насколько я поняла из общения с родственниками, Александр Карабанов им не нравился. Адвокат заявил на суде, будто на Варю оказывали психологическое давление в СИЗО, чтобы она от него отказалась. Однако это чушь. Родителям просто не понравилась его работа. Он ничего не смог сделать за то время, пока был ее адвокатом. Поэтому родители нашли других адвокатов для дочери.

– Вы недавно виделись с самой Варварой в СИЗО. В каком она состоянии?

– Я видела ее в воскресенье. Она сказала мне, что ее заставляли отказаться от адвоката Сергея Бадамшина. Следователь разрешил ей позвонить по телефону матери. Варя поинтересовалась, кто из адвокатов должен ее защищать и с кем заключено соглашение. Мать ответила: с Бадамшиным. А следователь просил, чтобы она от него отказалась. Это подтверждает стремление следователя работать с адвокатом по назначению. Что касается ее состояния, сейчас она вынуждена жить в условиях информационного вакуума. Следователь не разрешает ей общаться с родителями. И следствие очень долго не допускало к ней именно Бадамшина, который уже с 3?ноября был ее адвокатом. Признательные показания, кстати, Варвара дала 6 ноября.

– Вы писали в Facebook, что в камеру к Варваре посадили 60-летнюю женщину, которая раньше соседствовала со Светланой Давыдовой и настроила ее тогда против правозащитников. Речь идет об агенте силовиков?

– Не думаю, что эта женщина успела на нее повлиять, так как сидят они вместе только неделю. Возможно, она будет как-то влиять в дальнейшем. Мои опасения связаны с тем, что нахождение Варвары в СИЗО – это способ оказания давления на нее. Сейчас, правда, не очень понятно, зачем, если она уже признала свою вину. Содержание в такой строгой изоляции, ситуации давления, когда она сидит с так называемой «наседкой», которая всячески оказывает на нее психологическое давление, не создает девушке комфортные условия содержания.

– Насколько в тюрьмах и СИЗО распространена практика подобных «наседок»?

– Она повсеместна, особенно в «Лефортово». Просто там маленькие камеры, где сидят по двое. Когда с вами сидит только агент, это очень тяжело. В больших камерах все-таки народу больше и уровень воздействия снижается.

– Что лично вы можете сказать о Варваре?

– Я видела ее, общалась с родственниками. Для меня очевидно, что это человек, который собирался начинать действительно новую жизнь и не хотел больше никуда убегать и ни с кем общаться. Варвара была настолько напугана тем, что с ней произошло, что повторять это она не собиралась. Потому и надо ее отпустить хотя бы под домашний арест. Ясно, что она никуда не скроется, у нее нет заграничного паспорта и смена имени его сделать не поможет. На мой взгляд, ее просто мучают. Я видела сегодня в суде, насколько она маленькая девочка, всего боится, как она пряталась от журналистов. Она не совершила ничего плохого. Нет доказательств, что она собиралась действительно пойти в ИГИЛ.