Шпиономания в действии: российские фотографы снова жалуются на запреты

Не так давно «Новые Известия» уже обращали внимание на то, что казалось бы забытая советская шпиономания, возвращается в Россию. Так, сотрудница полиции в Крыму советовала тамошнему журналисту «поменьше снимать и не светиться с фотоаппаратом», дабы не прослыть шпионом. По многочисленным свидетельствам российских фотографов такого рода «советы» теперь совсем не редкость, а самое обычное дело, точно так, как это было во времена СССР. А было это так, как, к примеру, в случае, о котором рассказал в своем блоге известный московский фотограф Игорь Гаврилов:

«Эту фотографию я называю "Фотографией с самой несчастливой судьбой". Я ее снял в 1976 году в Ивано-Франковске, где оказался по заданию журнала "Огонек" для освещения какого-то очередного фестиваля Дружбы между СССР и еще кем-то. Ранним прохладным началом дня, я шел по тихой улочке западно-украинского городка, наслаждаясь утренним солнышком и направляясь в штаб мероприятия для ознакомления с программой дневных торжеств. И на противоположной стороне улицы, на автобусной остановке, я увидел интересную сценку. Остановился, навел на резкость, в этот момент девочка, очень к месту зевнула, я нажал один раз и продолжил свой путь. Я не спешил и лишь довольно и самодовольно радовался тому, что не упустил момент. И тут на меня налетел этот сумасшедший полковник...

- Ты что творишь! Запрещаю это снимать! Ты откуда взялся! Сейчас милицию позову! Шпион! Ты куда идешь? - кричал он и суетился вокруг меня, но руки в ход не пускал.

Так он допрыгал со мной до штаба фестиваля, там сразу отстал от меня, и заспешил по коридору с криком: - " Кто здесь главный?"... Больше я его никогда не видел. Но мой снимок был обруган и запрещен будучи еще в скрытом, не проявленном состоянии.

Когда я его впервые и очень старательно напечатал и показал, он был одобрен всеми моими коллегами и даже сам Бальтерманц сказал, что кадр отличный, но тут же добавил, что публиковать такое нигде нельзя. И оказался прав - "такое нигде нельзя" продлилось 12 лет. Все эти годы я упорно пытался пропихнуть "мою любимую" на различные международные конкурсы, но напрасно - все отборочные комиссии, состоящие, из одних и тех же, стоящих на чеку, членов, плюс любознательный из КГБ, неизбежно отправляли ее в отсев. Если я пытался переслать ее через границу по почте, то "моя несчастная" с неизбежным постоянством через некоторое время обнаруживалась в моем почтовом ящике, во вскрытом конверте и изрядно помятая. На выставки местного значения, дорога моей, "с несчастливой судьбой" тоже была перекрыта. Но я не унимался и продолжал дразнить блюстителей и хранителей своей "правдой жизни", все, конечно, заранее понимая и предвидя приговор. И таки переупрямил!

Времена переменились, власть изменилась, живительные лучи солнца демократических перемен прожгли дыры в прогнившем занавесе коммунистической идеологии, свет перемен брызнул и осветил своими лучами "Первый бесцензурный конкурс фотографии", прошедший в нашем любимом Доме Журналистов осенью 1987 года. Я предъявил на него свою "многострадальную" и, по мнению единогласно проголосовавшего жюри, победил, в чем я был почему - то совершенно уверен, уж простите за самоуверенность. Когда меня объявили, зал взорвался дружескими аплодисментами, я встал, раскланялся и пошел к сцене получать приз - деревянный сервиз из ярко разукрашенных шести рюмок, кувшина и подноса.

И тут началось странное, чего я от коллег уж точно не ожидал - кучка тассовских фотографов, вдруг стала выкрикивать, что решение жюри не правильное, не патриотичное, что нельзя присуждать первую премию за.... антисоветскую фотографию! Что нужно отдать ее фотокору ТАСС за жизнеутверждающий портрет всегда счастливого кубинского рабочего с флажком. Ну на худой конец, хотя бы поделить сервиз. Пока я дошел до сцены, принимая по пути поздравительные рукопожатия, тассовец уже стоял на ней и тянулся за наградой. Я не стал возражать, чтобы ему, для успокоения, отдали кувшин. Кстати, позже мы с ним очень крепко подружились и даже пили мировую из его, моего, кувшина и моих же рюмок.

А в середине января 1988 года мне позвонили из редакции журнала "Советское фото" и пригласили поучаствовать в совещании на тему - "Как сделать "Советское фото" более интересным и отвечающим духу перемен во времена наступивших перемен?". Так вышло, что в определенный для встречи день, в свет вышел номер журнала "Смена", в котором, впервые !, опубликовали мою "самую терпеливую" карточку. Купив аж десять экземпляров со своей долгожданной публикацией и прихватив их с собой, я помчался на обсуждение вопросов по улучшению фотожизни страны. В кабинете набилось человек тридцать фотографов, а за отдельным столом расположилась редколлегия журнала во главе с главным редактором Ольгой Сусловой - снохой серого кардинала Кремля, закостенелого идеолога КПСС, М.А.Суслова.

- Вот ты, Игорь Гаврилов, что нам посоветуешь, чтобы стать злободневнее - посмотрев на меня, сидящего в первом ряду, с места в карьер, начала она.

- Да все просто, Ольга Васильевна - спокойно ответил я, достал из кофра "Смену", открыл на нужной странице и продемонстрировал сначала всем, а потом ей лично, свою, теперь уже признанную, фотографию - вот печатайте подобные карточки, вместо ваших лютиков-кошечек и все у вас будет в порядке, зашагаете в ногу с перестройкой - уверенно заявил я.

Реакция последовала настолько неожиданная, что я даже дышать забыл...

- Ой, какая правдивая, мощная фотография! Игорь, как тебе не стыдно! Ну почему же ты нам ее не показывал! Такую и на обложку можно было бы - ничтоже сумняшеся, смотря мне в глаза, пафосно воскликнула постоянный председатель жюри всех наших конкурсов и главный оценщик содержания всех наших выставок...

Когда я все же задышал, я напомнил, беспамятной нашей, что это именно она, своими руками, неоднократно, а пару раз в моем присутствии, изымала и со словами отвращения и осуждения отбрасывала от себя подальше именно эту фотографию.

- Наверное не разглядела, бывает... - вовсе не смутившись, сморгнула она.

Карточку мою в "Совфото", конечно не опубликовали, журнал сохранил лицо и вскоре закрылся...

А "Равнодушие" объехало полмира, многократно экспонировалось и публиковалось. Но для меня, навсегда, любимой осталась самая первая ее публикация - в молодежной "Смене"...»

Кинорежиссер Тофик Шахвердиев поделился в своем блоге похожей, не менее интересной историей:

«Давно-давно, в советское время, мы с Сашей Абдуловым и его маленькой Ксюшей гуляли по Красной площади. Я попросил девочку отойти и потом бежать к нам. Опустился с фотоаппаратом Canon на одно колено. Саша стоял за мной. Попросил его протянуть надо мной руки навстречу ребенку. На аппарате стоял новый, только что купленный 24 мм широкоугольник и я надеялся, что руки Саши попадут в кадр. Успел сделать только один снимок, как нас повязали. Потребовали документы, которых у нас собой не было. Двое товарищей в штатском повели нас за здание ГУМа. Там обнаружился незаметный вход в полуподвальное помещение.

В то время Сашу еще не узнавали повсюду, и сытые люди с голодными глазами стали нас допрашивать: кто такие и с какой целью? Их внимание вызвал тот подозрительный факт, что один из нас стал на колено и фотографировал, другой тянул над ним руки, а третья бежала. А на Красной площади, как нам пояснили, делать подобное не положено!

Товарищи кому-то звонили, называли наши фамилии. Выяснили, что фамилии соответствуют. Обаяние Саши сработало, пленку засвечивать не стали, и нас через час отпустили со словами, если увидят меня на Красной площади с этим фотоаппаратом ещё раз, то его отберут. Фотография сохранилась.

Такое было время, время запретов. Снимать на Красной площади хорошей фотокамерой без согласования было запрещено. А примитивной “Сменой” снимать было можно.

У меня удостоверения фотографа никогда не было, поскольку я любитель. Меня не раз задерживали с фотоаппаратом и в других местах. Результат политики «кругом враги»...

Сейчас это время возвращается. Запретов стало больше.

Однако фотографирование на Красной площади не возбраняется.

Ну хоть это!..»

Журналист Сергей Шахиджанян объяснил юридическую сторону этой проблемы:

«В СССР в 1933 году было принято постановление о запрете на фотосъемку без письменного разрешения. Действовал он до 1987 года - до этого нельзя было снимать и публиковать в газетах Москву выше третьего этажа, фото любого офицера согласовывать с "Литературным управлением". Позже, после дерзких акций НБП (залезли на мавзолей Ленина и повесили плакат и других), при Медведеве, запретили снимать на Красной площади и в Кремле камерами, у которых длина была больше 120 мм, а диаметр передней линзы - больше 52 мм. Лейка под эти запреты не попадала) Да-да - в 21 веке люди стояли с линейками и замеряли))) Тофик Шахвердиев к сожалению, прав - свободно снимать не давали.. Сейчас снова возвращается система запретов - охранники банков, госструктур также запрещают...»

***

В комментариях коллеги-фотографы делятся подобными историями:

- Помню, что в 1980-е на Красной площади снимать было можно, и никто не докапывался, как и на улицах. В 1990-е нельзя стало со штативом, но "фотографам с лицензией" было можно, и они там стояли и снимали туристов. Потом, во второй половине 1990-х, придумали эту тему с размерами оптики, и мне серьезный дядя милиционер измерял размер объектива, причем мы оба понимали идиотизм ситуации.

Впрочем, все это никак не мешало "людям в штатском" проявлять свой интерес к происходящему, если "что-то пошло не по сценарию". Но самая свобода была всего несколько лет, с 1987 и до середины 1990-х...

- Уже вскоре после прихода Путина к власти на фото форумах стали появляться сообщения, что менты и гаишники вдруг стали отлавливать фотографов на улицах по поводу того, что они снимают стратегическую трассу без разрешения. Кто-то попал на Лужнецком мосту, кто на Новом Арбате, в разных местах. Ментам спустили указание, что теперь нельзя, власть переменилась. При этом никаких письменных подтверждений, по звонку из конторы. Мне полчаса выносили мозг фэсэошники, когда я заснял у Арбатской кортеж, орали, что оформят мне долгий срок за разглашение гостайны. Я упёрся, карточку стирать отказался, но флешку на всякий случай в носок засунул. Кто-то им по рации сказал, что забейте - отстали. Времена ещё были травоядные...»

- Я тут газетный киоск фотографировал недавно. Снял. Тут открывается окошко и тетка кричит мне - Представьтесь!!.. Ну я убежал конечно..

- Шпиономания везде.. Тут снимаешь поселок у фанерного комбината. Казалось бы - не ракетная база. И то - каждый третий встречный спрашивает - А вы не шпион? А вы зачем снимаете наши дома? (старые фанерные бараки)...