«Проблемы создаются на пустом месте»

– С какими вопросами к вам чаще всего обращаются?

– Около половины всех обращений касается жилья – это вопросы улучшения жилищных условий, сделок с квартирами, вопросы предоставления квартир сиротам. Как-то раз к нам, например, пришли два брата и рассказали, что их родители совершили сделку с жильем, в результате которой дети оказались на улице. Приходили ребята-сироты, получавшие отказы со стороны муниципалитетов в предоставлении им жилья. Вчера вот была девочка, которая находится под опекой. Ей сейчас 17 лет, и по действующим правилам ей должны предоставить жилье. А в органе опеки этой девочке сказали: «У тебя есть одна восьмая доля двухкомнатной квартиры таких-то родственников и еще одна пятая доля квартиры других родственников. Так что у тебя жилье есть – вот одна доля, вот другая, вот ты по долям им и пользуйся». Хотя этот отказ совершенно надуманный и нарушает ее права.

– А вообще органы опеки стоят на страже интересов детей или от них самих надо детей защищать?

– К сожалению, они являются органами местного самоуправления. Это означает, что они находятся в структуре муниципалитетов, которые не подчиняются никому – контроль над ними осуществляется только органами прокуратуры. В Москве 123 муниципалитета – мы же не можем в каждый из них посадить по прокурору, чтобы они каждый шаг отслеживали. Поэтому в одних органах опеки и попечительства работают ответственные квалифицированные люди, а в других – люди не очень грамотные и не очень квалифицированные.

– На милицию много жалуются?

– На втором месте после обращений по жилищным вопросам стоят жалобы на необоснованные отказы в паспортизации и на нарушения прав детей в вопросах предоставления гражданства. В прошлом году они составили около 12% от всех обращений. Люди жалуются, что в паспортных столах детям отказываются выдавать паспорта или вкладыши о гражданстве. При этом выдвигаются разные причины. Где-то говорят: «У нас нет подтверждений того, что ребенок является гражданином Российской Федерации». Создаются проблемы просто на пустом месте. Мы в прошлом году занимались одной ситуацией – она даже у прокурора города стояла на контроле. Ребенок получил российское гражданство в Грузии и представил соответствующую справку из посольства этой страны. А начальник московского паспортного стола начал требовать дополнительные документы, ссылаясь на какое-то внутреннее письмо, которое противоречило и инструкции МВД, и Указу президента России, и закону о гражданстве. В итоге ребенок полтора года не мог получить паспорт.

– В Америке любой ребенок, которому кажется, что его права ущемляются родителями, может позвонить по определенным телефонам и пожаловаться. А как в России?

– Дети могут пожаловаться на своих родителей и милиции, и сотрудникам органов опеки, и уполномоченному. Более того, в соответствии с Семейным кодексом подростки, достигшие четырнадцати лет, могут самостоятельно обратиться в суд с жалобами на своих родителей. Но к сожалению, я не знаю ни одного случая в Москве, когда бы они подавали иски против родителей. Служб, которые должны стоять на страже детей, очень много, но далеко не всегда дети туда обращаются. И причин несколько. Ребята не знают о своих правах, не знают, куда обращаться, а также, видимо, в силу своего возраста стесняются это делать. Они скорее расскажут о своих проблемах друзьям.

– Дети приходят с действительно серьезными проблемами или с какими-нибудь мелочами?

– Бывали очень сложные ситуации. Например, одна девочка рассказала, что она живет в комнате в коммунальной квартире с глухонемыми родителями. Отец издевается и над матерью, и над дочерью. Но самое интересное – это позиция различных организаций. Когда мы послали запрос в школу, нам ответили: «Очень способная девочка, очень хорошо училась, но в последние полтора года успеваемость ухудшилась – жалуется на неблагоприятную обстановку в семье». Тогда мы обратились в милицию. Там сообщили, что вся информация подтвердилась и милиционеры провели профилактическую беседу с отцом. У меня сразу возник вопрос: как они с глухонемым могли разговаривать? Когда мы обратились в органы опеки, нам сказали: «Мы возьмем эту ситуацию на контроль». А что с того, что ее на контроль поставили? Этот отец как вел себя агрессивно, так и ведет. Нас такие ответы не устроили, и мы через суд добились, чтобы этого человека лишили родительских прав. После этого девочке с мамой предоставили отдельную квартиру.

– Часто удается помочь тем, кто к вам обращается?

– По итогам года мы достигли положительных результатов в 24,5% случаев обращений. А мировая практика говорит, что если омбудсмену удается превысить по этому показателю 20% – это очень хороший уровень. Причем у нас каждый год этот процент увеличивается. Но я не думаю, что нам надо гнаться за процентами. В прошлом году по 38% обращений мы просто давали разъяснения, и люди оставались довольны. Иногда достаточно рассказать им, куда надо обращаться и что нужно делать.