«Это возвращение андроповщины»

На новый режим работы уже пожаловались сотрудники Института проблем экологии и эволюции (ИПЭЭ) РАН и Института озероведения (ИНОЗ) РАН. Начиная с этой недели за опоздания там станут наказывать, а злостных прогульщиков могут и уволить. Об этом ученым сообщила дирекция институтов.

В ИПЭЭ вводят специальный журнал посещаемости, где каждый должен отметиться дважды в день, а также предупреждать о командировках и отпусках. В ИНОЗ пошли дальше – ученые должны утром и вечером приходить в отдел кадров, причем неявка будет расценена как «нарушение трудовой дисциплины, за что в правилах ИНОЗ РАН предусмотрены следующие дисциплинарные взыскания: замечание, выговор, увольнение», говорится в объявлении отдела кадров. Ученым напомнили, что их рабочий день длится с 9.00 до 17.45 с сорокапятиминутным неоплачиваемым перерывом на обед и отдых. Такие меры в отделе кадров объяснили «неоднократными грубыми нарушениями правил некоторыми сотрудниками».

В ИПЭЭ же не стали скрывать, что ужесточение режима связано с проверками, которые проводит созданное после реформы РАН Федеральное агентство по науке и образованию (ФАНО).

«ФАНО уже провело внеплановые выезды в некоторые институты РАН и сделало соответствующие выводы о целесообразности выплаты зарплат сотрудникам, отсутствующим на момент проверки», – написано в сообщении, разосланном сотрудникам института.

Директор ИНОЗ Владислав Румянцев подтвердил «НИ» введение строгого контроля за посещаемостью, но отказался связывать это с внешними проверками: «Мы просто напомнили сотрудникам о необходимости находиться на своих местах во время рабочего дня. Тот, кого такой порядок не устраивает, может писать заявление на увольнение».

Ученый секретарь ИПЭЭ Наталья Феоктистова сообщила «НИ», что строгий учет посещаемости введен, чтобы защитить сотрудников, а не усложнить им жизнь: «У нас проверок ФАНО пока не было, но в другие НИИ уже приходили. А как объяснишь людям, которые не разбираются в науке, что для ученых гибкий график более эффективен? Иногда надо в библиотеке посидеть или в другой институт поехать, параллельно почти все еще пишут научные статьи».

Наталья Феоктистова подозревает, что здание института, расположенное на Ленинском проспекте, может вызвать интерес у руководства агентства: «Чтобы забрать здание и деньги – нужно разогнать людей, а чтобы разогнать людей – нужен формальный предлог. Поэтому мы заранее перестраховываемся».

В ФАНО утверждают, что проверять дисциплину в институтах РАН еще только готовятся. «Проверки будут проводиться, но начнутся еще не скоро, и конкретно проверять посещаемость сотрудников никто не станет», – заявил «НИ» начальник управления координации и обеспечение деятельности организаций в сфере науки ФАНО Михаил Романовский. По его словам, планируется, что ФАНО проведет два типа проверок: комплексные, которые «посчитают и науку, и финансы, и хозяйство, и земли», и те, которые будут оценивать именно научную эффективность – они будут вестись с привлечением ученых из РАН.

Г-н Романовский обращает внимание на то, что рабочий график – прерогатива дирекции института, а от ФАНО «никакой команды заняться дисциплиной не поступало».

В пресс-службе РАН о массовых проверках в научных институтах не знают, но не исключают их возможности. «Я готов предположить, что может найтись человек, который захочет заняться дисциплиной ученых», – говорит «НИ» пресс-секретарь РАН Сергей Шаракшанэ. Он не отрицает, что многим ученым строгий порядок дня не повредит: «90 процентов сотрудников в присутственные дни должны быть на работе в течение всего времени – это повысило бы их производительность раза в полтора, но не стоит забывать про академика Маслова, который обсчитал формулу бетонного саркофага для Чернобыля, но раньше часа дня даже не просыпался».

«Вывод об эффективности работника в связи с его наличием на рабочем месте – это андроповщина. Он одно время любил облавы где-нибудь в ГУМе проводить», – возражает в беседе с «НИ» замдиректора Института проблем передачи информации РАН Михаил Гельфанд. По его словам, ученые не должны и не могут постоянно находиться на рабочих местах: во-первых, некоторым сотрудникам надо ездить по рабочим вопросам в другие институты, а во-вторых, работать надо там, где удобнее – хоть на даче. При этом, по словам г-на Гельфанда, есть экспериментаторы, которые постоянно работают в лабораториях, и намного больше, чем 40 часов в неделю: «Как только в институте станет строго с посещением, уволюсь и я, и вся лаборатория».