Нобелевский лауреат Виталий Гинзбург:

– Как вы оцениваете достижения нынешних лауреатов Нобелевской премии по физике?

– Я подробно не знаю их работ, но ничего особенного там нет. Очень трудно было отобрать трех человек из такого большого количества. Вот в медицине открыт какой-то новый вирус, это интересно. В химии тоже созданы какие-то люминесцирующие материалы, но никакого большого открытия не произошло. Хотя нельзя же каждый год иметь что-то великое.

– Существует мнение, что премию по физике американским и японским ученым дали за тему, которой давно занимались российские ученые, и многое по ней сделали.

– К слову, все трое лауреатов – японцы. Просто один из них – Намбу – принял американское гражданство. Но при чем тут российские ученые? Мне на днях как раз звонил академик Широков и говорил, что Боголюбов (Николай Боголюбов, советский физик-теоретик, 1909–1992. – «НИ») многое сделал в этом направлении. Но наука развивается не сразу. Всегда есть большое количество предшественников, а присудить премию нужно только троим. Да, Боголюбов многое сделал, но он умер, а посмертно Нобелевскую премию не присуждают.

– Почему все же российские ученые так редко получают Нобелевскую премию?

– Вы знаете, когда я в 2003 году получил премию и вернулся из Стокгольма, мне покоя не давали с этим вопросом. Вот, в 1930 году не дали премию физикам Ландсбергу и Мандельштаму. Все считали, что из политических соображений. Подробности присуждения Нобелевских премий рассекречивают через 50 лет. И в 1980 году выяснилось, что ученые были сами виноваты. Они опубликовали свои открытия с задержкой. И советские физики, которые должны были номинироваться, предложили вместо них других кандидатов. Хотя была прекрасная работа – рама для комбинационного рассеивания света. А теперь мы не можем догнать США по финансированию. Академик Кардашев разработал проект спутника «Радиоастрон» еще в 1988 году, но его запуск откладывается из года в год. Сейчас он намечен на конец 2008-го, но, вполне возможно, что будет отложен. А американцы уже создали космическую радиообсерваторию и получили за эти исследования Нобелевскую премию в 2006 году.

– На днях в Гарвардском университете состоялась 18-я церемония вручения Шнобелевской премии за самые нелепые научные открытия. В области физики отметили работу американских ученых, которые доказали, что струна, волос или тонкая нить рано или поздно непременно скрутится в узелки.

– Это шутка, хотя и не вполне шутка. Я помню, в какой-то год обнаружили металл, который течет так медленно, что только за год можно заметить, как меняется его форма. Фантастическая вязкость – это очень любопытно. Но Нобелевскую премию не дадут. Поэтому я не считают такие открытия насмешкой. Это интересно и полезно.

– В какой мере обоснованы слухи о вреде Большого адронного коллайдера?

– Это бред, который придумали дураки, ничего не понимающие.

– Астрология – это тоже бред?

– Да, это чепуха, и возмутительно, что наши газеты публикуют это. Как раз сейчас астрологией занимается комиссия РАН по борьбе с лженаукой. Я состою в этой комиссии и уже писал во все инстанции и даже Медведеву. Они ответили, что «да, мы интересуемся». Какие тут интересы? Нужно просто запрещать. А они аргументируют тем, что многим нравится, что это число подписчиков увеличивает. Так давайте тогда порнографию публиковать. Это число подписчиков еще более увеличит.

– Так ли опасна лженаука?

– Она очень опасна. Особенно в медицине. Масса знахарей всяких, какие-то псевдомедицинские приборы рекламируются. Черт знает что.

– Как вы относитесь к сокращению вузов, которое предложил министр образования Андрей Фурсенко?

– Очень положительно. Это вынужденная мера. Университет – это крупное учреждение, где много профессоров. Любой, плохонький институтик называть университетом нельзя. Кроме того, появилась масса совершенно лишних вузов. Вся молодежь кинулась в адвокатуру, менеджмент. Эти специалисты не нужны в таком количестве. Готовить человека просто так, чтобы он потом не нашел работу – абсурд.

– А если начнут сокращать технические вузы?

– Пока же не сокращают. Хотя Никита Сергеевич Хрущев в свое время так любил кукурузу и индийского премьер-министра Джавахарлала Неру, что возникла поговорка: «Все хорошо в меру: и кукуруза, и Неру».