Климатолог Владимир Клименко

– В какой мере нынешняя жара – последствие глобального потепления?

– Нынешняя жара с глобальным потеплением практически не связана. Когда в 2007 году была аномально теплая зима, «заслуга» глобального потепления в этом составляла 20–25%. Все остальное – локальные причины и случайности. К нынешней жаре это относится в еще большей мере.

– Жаркое лето – случайность?

– Есть принципиальная разница между теплыми зимами и жарким летом. Теплые зимы отражают глобальное потепление и станут регулярными в ближайшие десятилетия. А про необычно жаркое лето 2010 года в Центральной России этого сказать нельзя. Я могу поздравить всех переживших этот кошмар с тем, что они были свидетелями лета столетия или даже лета тысячелетия. С большой степенью вероятности никто из ныне живущих такого лета больше не увидит.

– Почему?

– Потому что этим летом произошла гигантская флуктуация (отклонение величины от среднего значения. – «НИ»), которая не обусловлена объективным набором глобальных климатических факторов. Московский июль стал самым жарким за всю историю метеорологических наблюдений, которые ведутся в Москве с 1777 года. Это не просто самый жаркий июль за 234 года. Он намного жарче прежнего самого жаркого июля 1938 года. Тогда среднемесячная температура была 23,3 градуса, в нынешнем июле – 26. Прогнозы на лето в целом – тоже рекорд. До сих пор самым жарким было лето 1841 года с аномалией на 4,6 градуса выше нормы. На сегодняшний день аномалия – 5,8 градуса. Хотя в истории нашей страны случались летние периоды и более жаркие, чем нынешний.

– Это было до начала измерений?

– Да. Есть наука палеоклиматология, которая позволяет реконструировать климатические факторы на тысячи лет в прошлом. Важная часть палеоклиматологии – письменные источники. Русские летописи позволяют утверждать, что между 1350 и 1380 годами Россия пережила целую серию совершенно убийственных летних сезонов. Могу прочитать выдержку из летописи 1371 года: «Мгла стояла два месяца». Не две недели, как сейчас. «Столь велика мгла была, что на един сажень перед собой не видели». Видимость не превышала сажень, а сажень – это 2 метра 13 сантиметров.

– То есть у нас еще все хорошо...

– Разумеется. Дальше написано, что леса были «горяху» и земля – «горяху», а реки и болота – «высохши». То есть речь идет о лесных и болотных пожарах, вероятно, гораздо более масштабных, чем сегодняшние. Причем в тот период было, по крайней мере, пять таких лет. С точки зрения истории климата ни нынешнее лето, ни нынешняя декада не выбиваются из контекста летних температур за последние два тысячелетия.

– А что выбивается?

– Зима и весна. Зимние температуры за последние 20–25 лет – рекордные не только для эпохи инструментальных измерений. Зимы сейчас – самые теплые за несколько тысячелетий. Глобальное потепление происходит 120 лет, это научно установленный факт. Среднеглобальная температура сейчас на 0,8 градуса выше, чем в конце XIX века. В Центральной России среднелетняя температура выросла на градус.

– Как же получается, что отклонение на градус – глобальное потепление, а отклонение на пять градусов с потеплением не связано?

– Связано. Глобальное потепление ответственно за 15% жары, которая на нас обрушилась. За одну седьмую. А все остальное – стечение обстоятельств. Погодные явления, но не климатические. Когда область высокого давления очень устойчиво стоит от Смоленска до Урала и от Архангельска до Азовского моря. Есть такое явление – западный перенос, когда воздушные массы уходят с европейской части России в Сибирь. Они и сейчас уйдут.

– Когда?

– Дней через пять-шесть. Но простоять 50 дней на одном месте – это поразительное явление!

– А вдруг не уйдут?

– Уйдут. Я в это свято верю. Если представить себе, что не уйдут, то средняя температура августа окажется на 10 градусов выше нормы. Такого просто не может быть.

– Насколько все-таки вероятно, что следующее лето будет таким же, как нынешнее?

– Никаких шансов. Пятиградусная аномалия не повторится ни следующим летом, ни через два года, ни через 10. За счет глобального потепления возможны одно-два таких лета в ближайшие 150 лет.

– А вдруг опять соберется антициклон и встанет?

– Вероятность этого – 10 в минус четвертой степени. Один шанс из десяти тысяч.

– Как на климат повлияют лесные пожары и смог?

– Никак не повлияют. Россия и пожары – вещи неразделимые. На протяжении своей истории Россия горела беспрерывно. В нашей стране повышение температуры всегда сопровождается дефицитом осадков. Хотя их и так мало. Меньше, чем в Алжире или Марокко.

– Что будет с климатом дальше?

– Климат в первой половине XXI века будет теплеть рекордными темпами. Но это не значит, что завтра все заполыхает. В прошлом веке потепление составляло 0,06 градуса за десятилетие. До середины нынешнего века эта скорость будет выше в 2–2,5 раза. После этого климат начнет успокаиваться. Пик потепления ожидается в первой половине следующего, XXII века, на уровне 1–1,5 градуса выше современного.

– Это много или мало?

– Очень много. Уже в ближайшие десятилетия многие люди и страны окажутся в климатических условиях, опыта проживания в которых у них нет. Для Москвы это бесснежные зимы с почти нулевыми температурами. Россия же – самая климаточувствительная страна на свете.

– Почему?

– Так Господь Бог устроил. У нас глобальное потепление выражено гораздо сильнее, чем в любой другой стране. При потеплении глобуса на градус Россия теплеет на два с половиной. Отдельные места России теплеют на пять.

– Обратная закономерность действует? При похолодании.

– Конечно. Если земной шар начнет холодать, мы будем вторые, на кого поползут ледники. Первые – скандинавы. Но пока нас ожидает потепление на 0,3–0,4 градуса за десятилетие. А один градус повышения среднегодовой температуры эквивалентен продвижению на юго-запад на 600 километров.

– …до Киева?

– Киев мы уже проскочили. Киев конца XIX века. Сейчас мы подбираемся к Варшаве. А к концу столетия доберемся до Берлина и Гамбурга. Тоже конца XIX века.

– А про нынешнее лето можно сказать, что Москва добралась до Волгограда или Ростова-на-Дону?

– Гораздо дальше. Нынешнее лето в Москве было таким, каким обычно бывает на юго-западе Испании или на севере Африки.

– С каким из современных городов можно будет сопоставить Москву середины XXI века?

– С Киевом, Львовом. Мягкая, преимущественно дождливая, но не снежная зима с только одним холодным месяцем с отрицательными температурами – январем. Лето – значительно прохладнее нынешнего. Почти такое же, как последние лет 20, исключая этот год.

– В какой мере глобальное потепление – благо для России?

– В целом – благо. Более того, оно дает России небывалый исторический шанс. В условиях такого благоприятного климата наша страна не жила никогда. И климат еще будет улучшаться. Там, где сейчас не вырастить ничего, кроме картошки и репы, можно будет выращивать яблони и груши. Там, где сейчас реки и каналы скованы льдом по шесть-восемь месяцев в году, будет круглогодичная навигация. Северный морской путь вместо двух месяцев в году будет открыт четыре. На отоплении за нынешний век Россия сэкономит больше топлива, чем все наши нефтяные запасы. Но экстримы в России – всегда плохо. Прошлым летом было холодно, все стонали: «Дайте тепло». Дали. Теперь все в шоке: «Дайте прохладу».

– А каковы минусы глобального потепления?

– Разрушение вечной мерзлоты. Из 17 миллионов квадратных километров российской территории 11 миллионов – это вечная мерзлота. Из них в ближайшие полвека разрушится или значительно деградирует половина. Мерзлота разрушается постепенно и дает время подумать. Но если ничего не делать, посыплются и города, и нефтепроводы. Известны случаи, когда полоса аэродрома рушилась под взлетающим самолетом. По счастью, Москва на мерзлоте не стоит. Но стоят Магадан, Анадырь, Чита, Якутск, Воркута, Сургут – города с населением в сотни тысяч человек.

– А Москве ничего не грозит, кроме пожаров?

– Вырастут расходы электроэнергии на кондиционеры. Но это на порядок меньше, чем снижение расходов на отопление. В медицине считается опасной температура выше 27 градусов, особенно для пожилых и не очень здоровых людей. У молодых же производительность труда при 30 градусах падает вдвое, а при 40 – почти втрое. А количество жарких дней в году будет увеличиваться. Москва же исключительно неудачно застроена с климатической точки зрения. Людей убивают в основном ночные температуры. У человека ночью должна быть возможность отдыхать от жары. А Москва – рекордсмен среди всех мегаполисов планеты по минимальной разнице между дневными и ночными температурами. К примеру, в Торонто тоже бывает 36 днем, но ночью – 16–18, а не 22–24.

– На экваторе лучше, чем в Москве?

– На экваторе хуже. Я там был и могу засвидетельствовать: там еще тяжелее, чем в Москве в последние две недели. Хотя эти две недели очень похожи на Западную Африку. Причем на район Гвинейского залива, где днем – 35–38, ночью – 26–28, и влажность 90%. Эту область европейские колонизаторы в XIX веке нарекли «могилой белого человека». У нас, слава Богу, влажность ниже.

МОСКВИЧАМ ОБЕЩАЮТ ПОГОДУ ПОПРИЯТНЕЕ